Солнце Бессонных (СИ)

   Все было не так плохо, я сама себя убеждала в худшем. Просто мне срочно нужно купить одежду посвободнее, но поездка в город намечалась только на пятницу. А значит, целых два дня еще в чем-то нужно ходить. Недолго думая, я порылась в рубашках Терцо, выкопав там, что-то черное и одела. Живот скрывало хорошо и даже не давило, а вполне свободно свисало. Закатав рукава, я осталась довольна своим видом. Мой любимый батник все еще был мне свободен, и я спокойно застегнула его до самого горла. Что и говорить, на модный этот наряд не тянул, да только мне было все равно. В школе меня и так считали немного чокнутой, что в сумме с беременностью, приравнивало меня к странным. Проще говоря, мне уже не удивлялись.

   Я с глубоким удовольствием наконец-то села за руль своей машины, и пусть это было глупо, попросила у нее прощения, что так долго не наведывалась к ней. Она была у меня год, и мы дружили, если это можно так назвать. Машина была подарком Прата, родители никогда бы не купили мне такую дорогую машину, они не хотели меня чрезмерно разбаловать, и ничего не смогли поделать, когда она у меня появилась. Машина была одной из тех немногочисленных вещей из прошлой жизни, которые я себе разрешила оставить. Все-таки много хороших воспоминаний было связано с ней.

   Я старалась не замечать, как тревожно дергается занавеска на окне кухни, прекрасно зная о волнениях Самюель, но не будь я уверена, что в состоянии водить, ни за что бы не села за руль. Водить я все же не очень любила.

   Проезжая перекресток в центре, я вспомнила, как машина Калеба в первый же день моей учебы, подрезала меня. Можно сказать, он преследовал меня с самого начала. Просто как фатум.

   Я не была фаталисткой, скорее Самюель воспитала меня с любовью к вере, и это она считала ее бесценным даром мне. Вот почему мое желание сделать аборт, было воспринято с таким отпором. С ее позиции, а значит и Терцо (они всегда и во всем друг с другом соглашались), жизнь человека - бесценна. Они полностью отказались убивать людей десять лет назад, и не могли позволить мне стать убийцей. Ну что ж, теперь я могла взглянуть на свою беременность со стороны - это был мой бесценный дар родителям, прежде чем я изменюсь. Прежде чем стану такой же, как они.

   Это желание посетило меня уже довольно давно. Наверное, лет в десять. Но оно не было связано с романтикой или желанием стать такой же красивой, как Самюель. Нет, все было слишком по земному жестоко. Еще одно болезненное напоминание о Фионе.

   Ее родители разыскали нас, так как у Терцо хватило ума удочерить меня официально, и захотели забрать (пять лет спустя!). Тогда, смотря на них, роскошно одетых снобов, я вспоминала, как мы с Фионой изредка приходили к ним поесть, но это было так, будто бы мы должны были просить милостыню. Разве я могла желать жить с ними, после пяти счастливых лет с Терцо и Самюель?

   Мои дедушка и бабушка, были людьми обеспеченными и респектабельными, и только спустя столько времени после смерти дочери они поняли, что остались одни. Им захотелось иметь куклу, - они вспомнили обо мне. Вот тогда мне впервые захотелось стать вампиром, чтобы наказать их за эгоизм и плохое отношение к Фионе. Это были бессердечные люди, не нуждающиеся ни в чем, кроме роскоши. И на тот момент я была желанной роскошью, новой игрушкой.

   Не знаю как Самюель и Терцо решили этот вопрос, но я больше ни минуты не проводила в их обществе. Я догадывалась, что возможно Терцо применил к ним свой дар, и стер память обо мне, или возможно лишь желание заполучить меня. И я тоже больше ничего не хотела знать о них. Даже похороны Фионы оплатили Терцо и Самюель. Те чужие люди были мне никем.

   В машине я поняла, что не хотела и вспоминать другие причины, моего желания стать вампиром, так как теперь они казались мне мелочью. Только после изнасилования я действительно поняла, что такое жаждать мести, мои глупые мечты отомстить Сторкам, родителям Фионы, почти исчезли, осталась совершенно иная ненависть. Я так желала мести после изнасилования так, что готова была умолять родителей сделать меня вампиром. Наверное, еще чуть-чуть и они уступили бы, но весть о беременности все изменила. Они стали непреклонны, и именно тогда началась депрессия.

   Конечно, теперь и следа не осталось от той черной тучи, что нависала надо мной, но мое желание стать вампиром только крепло. Казалось, все станет мне доступным, только я изменю ипостась человека, на вампира. Самым желанным призом был Калеб. Я слишком хорошо осознавала, что сейчас никоим образом не могу претендовать на него.

   Я не обижалась на родителей, они были правы, мне необходимо время. У меня еще несколько лет в запасе, чтобы оставаться и выглядеть молодой вечно. Я ни в чем не винила их. Ни тогда, ни теперь.