Солнце Бессонных (СИ)

   Но Калеб резко повернул меня к себе. Я еле удержалась, чтобы не ударить его, так как понимала, что причиню вред больше себе, чем ему. Он секунду смотрел в мои глаза, а я, как могла, пыталась не поддаваться магнетизму его взгляда, стараясь смотреть на него так же свирепо.

   Мои руки резко откинулись, когда он растворился в наступившей темноте, которой я не замечала, пока он был рядом.

   Я заплакала. Мне стало так плохо, только вот почему, понять не могла. Казалось, ну вот, он оставил тебя в покое, живи и радуйся! Ан нет - я реву!

   Несколько минут мне пришлось подождать, чтобы прийти в чувства, прежде чем я вошла в дом. Несколько неуверенных шагов и только теперь я поняла, как замерзала. В доме было светло, тепло, уютно и радостно. Все то, что мне сейчас было необходимо. Я словно из ночи попала в день. Таким разными казались мне эти два мира: один здесь, без Калеба, такой умиротворенный, и тот другой, за дверью, где остался он, и где я не получила счастья, а только горестное раскаяние.

   Казалось Грем и отец, сидели все в тех же позах, в которых я видела их, выходя из дома (я старалась не думать о том, что вместе со мной был и Калеб), но фигур на доске стало меньше. Мама в руках держала уже довольно длинное полотно с красивыми, аккуратными рядочками. Рыже-багровые полоски в некоторых местах пересекал холодно голубой.

   - Я подумала, может связать тебе шарф? - Самюель оценивающе вытянула его на руках.

   Я тоже зажмурилась, стараясь сделать вид, что мне действительно очень интересно. И одобрительно кивнула. Слезы стояли в горле, и вряд ли я смогла бы сказать что-нибудь хорошее сейчас, да и вообще заговорить.

   Прошло минут пятнадцать, прежде чем до меня дошло, что никто так и не спросил о Калебе. Меня это лишь порадовало, ведь я не знала что ответить. Они трое, так давно и умело лгут, что сразу бы поняли, скажи я им неправду, это тебе не людей обводить вокруг пальца. Их простыми, честными взглядами не проймешь.

   Я сидела возле Самюель и бесцельно переключала каналы, пока не наткнулась (наконец-то за два месяца) на матч по хоккею, как ни странно, такая грубая игра действовала на меня успокоительно. В Чикаго мы часто ходили на хоккейные игры все вместе. Тогда еще с нами жил Ричард. Я безумно скучала по брату, но меня радовало то, что он нашел свою половинку.

   Я старалась думать о чем угодно, даже о предстоящей контрольной по физике, лишь бы не думать о Калебе, и сдержать слезы. Не выходило - в голове засели его горящие глаза, и мои глупые, обвинительные слова.

   Какими же теперь счастливыми казались мне те молчаливые вечера, когда я могла изучать Калеба, смотреть на него, наслаждаться его пребыванием рядом. Вот теперь, когда здесь не было Калеба и его глухого присутствия, которое я не могла не заметить, я поняла, как одинока. Как я хотела быть с ним, но этому уже не суждено случиться.

   Глава 9. Союзники

   Если бы мог, я бы изменился,

   Я бы избавился от терзающей меня боли,

   Я бы не повторил ни одного неверного шага.

   Если бы я мог стать сильнее и взять на себя вину, я бы сделал это.

   Если бы я мог взять весь позор с собой в могилу, я бы сделал это

   Если бы я мог, я бы изменился,

   Я бы избавился от терзающей меня боли,

   Я бы не повторил ни одного неверного шага.

   (Linkin Park "Еasier to run")

   Со скандалом в среду я наконец-то вырвалась в школу. Родители, понятное дело, были обеспокоены моим физическим состоянием, но по уверениям врача, относительно, я была здорова. Конечно же, мою полку в ванне пополнили новые успокоительные лекарства, которые я все равно не принимала, боясь совершенно от них отупеть. Терцо и Самюель не могли понять моего рвения, так как подростки редко любят школу, но препятствовать не стали.

   Только вот как я могла объяснить им, что не любовь к знаниям тянет меня в школу. К тому же, так было легче коротать время до выходных, когда с компанией мы собирались отдохнуть.

   После вечернего разговора в воскресенье, Калеб больше не приходил. Я ждала его в понедельник вместе с Гремом, но тот появился один. Печально было видеть его без Калеба, казалось, я утратила что-то ценное. Во вторник все та же картина в гостиной навевала на меня тоску. И я сдалась - если Магомет не идет к горе, тогда гора идет к Магомету. Тоска была непередаваемая, и о гордости нужно забыть.

   Стоял октябрь, точнее говоря, он уже подходил к концу. Часто лил мелкий дождь, туман и сырость не оставляли никаких сомнений, что я в Англии, а не в Чикаго, теперь вся схожесть с моим городом стерлась. Почти полное отсутствие солнца и сухих дней. А значит, у Калеба никаких причин прогуливать школу.

   Да, это было низко, но я собиралась хоть издалека и во время ланча, наслаждаться его компанией. Я начинала чувствовать себя маньяком. Даже хуже Сеттервин.

   Перерыв весь шкаф, я убедилась в полном отсутствии подходящих вещей, которые я могла бы натянуть на мой живот и, скомкав, швырнула все назад, заталкивая, как попало. Дверку шкафа удалось закрыть с трудом, но так было легче не видеть все вещи. Как напоминание о том, на кого я теперь похожа. Скоро специально для меня придется расширять ванну.