Солнце Бессонных (СИ)

   Мы уже почти выехали за линию города к магистрали М1, когда Калеб резко остановил машину и потянулся к ремням безопасности. Я непонимающе уставилась на то, что же он такое делает. И только когда Калеб, отодвинув свое сидение назад, перетянул меня на свои колени, я понимающе уткнулась в ворот его пальто, усеянного мелкой влагой, оставленной снегом. И все же не решалась поднять голову для поцелуя. Калеб сам заварил эту кашу, так пусть и расхлебывает.

   От обиды у меня выступили слезы, и теперь я боялась, что он увидит их. Поэтому, когда Калеб взял мой подбородок и хотел его приподнять, я не сразу же решилась. Увидев слезы, он так понимающе улыбнулся и, поцеловав поочередно каждый глаз, нежно прошептал мне на ушко:

   - Ты не привыкла, чтобы тебе в чем-то отказывали.

   Я кивнула. Это было правдой. Немного эгоизма во мне осталось, но только из соображений самосохранения. И так как я привыкла получать от Калеба то, что хочу, мне теперь пришлось очень трудно, когда он неожиданно отказался отвечать.

   - Я не люблю сюрпризы, - отозвалась я, и как могла, старалась удержаться от слез.

   - Обещаю, никаких сюрпризов на день рождения. Даже попрошу друзей, чтобы обертки подарков были черные.

   Я рассмеялась, и мне полегчало. Он, как только можно легко и невесомо, прошелся губами по моей щеке, а по спине пробежала дрожь, поднимаясь вверх к шее, и теряясь в волосах.

   - Я не люблю, когда ты на меня дуешься, и когда замыкаешься в себе. Я тоже не привык отказываться от того любимого, к чему привык.

   Обхватив мое лицо руками, именно так, как я любила, Калеб медленно приближался ко мне, и его глаза словно гипнотизировали меня и не давали отвернуться. Да и как я могла! Мне не меньше, чем ему, хотелось почувствовать, горький поцелуй примирения, от которого все тело охватывает трепет, и внизу живота начинают порхать бабочки. Сначала его губы были мягкими и ненастойчивыми, касались легко, почти неощутимо, но я не готова была долго терпеть такую нежную пытку. Прильнув к нему, я сняла свою шапку, и волосы рассыпались по моим и его плечам. Я вложила в поцелуй все, что чувствовала сейчас: неудовлетворение, страсть, любовь. Калеб ответил так же, только с большей силой, значит, довольно подумала я, ему тоже тяжело было оставаться равнодушным.

   - И как я? - поинтересовалась я, оторвавшись от него и проведя пальчиком по его губам.

   Он расхохотался по-мужски иронично и с удовольствием.

   - Так ты хитрюга!

   Нехотя вернувшись на соседнее кресло, я продолжала с неприкрытым желанием смотреть на него. Пристегнув мой ремень безопасности, Калеб поцеловал меня еще один раз и хриплым голосом сказал:

   - Если ты не перестанешь так на меня смотреть, мы не доедем до Лутона.

   - Как смотреть? - невинно поинтересовалась я, и это вызвало еще одну улыбку на лице Калеба. Он провел ладонью по моей скуле, его рука замерла на моей шее и на короткий миг нырнула под куртку. Когда его ладонь накрыла грудь, я аж подпрыгнула на месте. Это было расчетливое движение, показывающее мне, что и он имеет подобную власть надо мной.

   - Я не буду больше так смотреть, - взмолилась я, понимая, что на самом деле не хочу, чтобы он убирал свою руку.

   - Что ты со мной творишь, - качая головой, признался Калеб. И когда он завел машину, мы рванули с места на предельной скорости. Но я не боялась. Теперь с ним мне ничего не было страшно.

   По дороге в Лутон, он рассказывал мне, как вчера я заснула, и когда пошел снег.

   - Ты почти ничего не пропустила. Снег пошел уже тогда, когда я был у себя дома.

   - И ты, конечно же, рисовал.

   - Да.

   - И что же?

   - Тебя.

   Как можно простым, коротким словом, рассказать кому-то о своей любви? Калеб мог. Так я понимала, что дорога ему намного больше, чем его искусство. Теперь он встречался с кем-то не для того чтобы рисовать. А рисовал того, кого любил, чтобы выразить все свои чувства.

   Когда мы оказались в Лутоне, Калеб оставил машину там, где и мы с девочками в прошлый раз. Когда он помогал мне вылезти из машины (нет другого слова чтобы описать, как я со своим животом выбиралась из джипа), все женщины вокруг нас замирали, замедляли ход, и я их понимала. На его непокрытые черные волосы падал хлопьями снег и не таял, словно на него только что свалился целый сноп снега с дерева, и он даже и не думал стрясти эту снежную вату. С какой гордостью я вышагивала рядом. Ну и пусть, что около него я выглядела убого в своей одежде в стиле милитари и с огромным животом, но ведь он был мой, и никому из этих красавиц не достанется.

   - Ты не мог бы часок где-нибудь погулять?

   Мы проходили мимо одного салона красоты, и я вспомнила, о чем вчера мне подумалось, когда мы только вышли на прогулку.

   - То есть? - Калеб нахмурился, и я с замиранием сердца поняла, что он заревновал.

   - Мне нужно кое-что сделать, без тебя.

   Калеб посмотрел на мою лукавую улыбку, и в ответ расцвел такой же.

   - Не боишься, что меня украдут?

   Мимо только что прошла еще одна девица с навязчивым взглядом, обращенным к Калебу.

   - А что делать? Придется тебе довериться.