Солнца двух миров (СИ)

Гиз стал говорить о том, что произошло с тех пор, как Цвер исчез на равнинах, и постепенно отступало нервное напряжение, и становилось хорошо и спокойно, как в те времена, когда они могли поболтать о том, о сём, смеясь понятным им одним шуткам, и перемежая воспоминаниями выдаваемую новую для каждого информацию. Гизу становилось хорошо, и неважным было возвращение домой, и выпутывание из оков цепи, будто никакой цепи не существовало, и не лежало его изменённое чьей-то магией тело под толщей воды, выпиваемое хозяином жемчуга.

Лаинь не видела на экране грёз Гиза, но заметила, как он перестал бороться и как разгладились его черты. Как подплыл к нему старший водяной дух, коснулся своей цепи, и она запульсировала, передавая ему жизненную энергию пленника. Видела, каким довольным и сытым отпрянул и убрался по своим делам дух. Она позвала Тераэса, и тот вежливо ответил ей, что навестит её, как только сможет. Лаинь сжала кулаки. Она хотела разбудить, расшевелить Гиза, хотела заставить его разорвать цепь, избавиться от чужого плена, помочь ему. Вспомнив свой сон о побеге, Лаинь пошла зачем-то в оранжерею и стала искать глазами восходящие токи энергии, в которых парил мотылёк.

- Думаешь громко, - внезапно раздался насмешливый голос в её сознании.

Лаинь, поражённая, узнала в мыслеобразе того, кто говорил с ней, серого мотылька.

- Ты был сном, - сказала она неуверенно.

- Я могу быть всем, что тебе знакомо, - был ответ. - И многим из того, чего ты не знаешь. Зачем ты позвала меня?

- Я ищу помощи, - ответила Лаинь.

Её сознания и памяти коснулись бережно, читая, узнавая. И всё же от прикосновения было немного больно.

- Как занятно, - прокомментировал увиденное в душе Лаинь собеседник.

- Помоги мне освободить его, - настойчиво попросила девушка.

Она не стала предлагать ничего взамен - что она может дать мотыльку, у которого есть вся свобода сна и реальности.

- Это нарушило бы естественный ход вещей, - задумчиво ответил гость из сна. - Не стану портить чужие замыслы, - продолжил он спустя мгновение, а затем исчез из сознания Лаинь, и, сколько она ни пыталась позвать его снова, у неё ничего не выходило, будто стали ему помехой барьеры, отгораживающие её от всех остальных.

Спустя два дня явилась Белэсс. Как всегда молча, подошла к экрану, зажгла его мысленным приказом.

Лаинь не видела, не могла разглядеть, как Ветер, повинуясь желанию Тераэса, дотянулся легко до сковавший Гиза цепи, оставаясь собой и не собой, как коснулся её, игриво перетасовывая жемчужины. Как ловко обратил изменения, навеянные пожирателем, как закрутил водоворот, выпустил свои вихри, позволил им быть послушными воле пленённого человека, а его волю послушной им.

Зато с облегчением смотрела, как соскользнули с Гиза оковы, отпустил его старший водяной дух, раздосадованный тем, что не в силах удержать, и как её друг сквозь Феос устремился прочь, снова свободный и не ценящий этой свободы.

- Почему он не хочет уходить? - спросила Лаинь.

- Он видел сладкие сны, - ответила Белэсс.

- Этот водный дух, он бы выпил его без остатка?

- Это его промысел, - пожала плечами Белэсс. - Жемчужная цепь забирает себе тех, кто находит её, и относит к хозяину в качестве пищи. День за днём он пьёт их энергию, а потом, когда эта энергия иссякает, цепь снова возвращается в Циас, чтобы ловить новую жертву.

- И они умирают счастливыми?

- Они видят во сне тех, с кем навсегда расстались.

- Спасибо, - сказала Лаинь, не обращаясь ни к кому конкретно.

Гиз сожалел о том, что неведомые силы вмешались в его спасение. Он скучал о том спокойствии, которое ощущал в своих снах, но сны не приходили больше, и внутренняя тревога сдавала позиции тихой тоске. Растерянным пришёл он к Уэтеру, предлагая свою помощь в предотвращении магических катаклизмов, растерянным и ищущим, как приходили многие. Призывающий выслушал, кивнул и отправил его к Ливейре, хорошо справлявшейся обычно с тем, чтобы пристроить к делу новичков.

Эсвинка была так же прекрасна, как и в первую их встречу, текущее время не коснулось её, и пережитые бури и потери не оставили следов на совершенном лице. Она усадила Гиза на диван и долго говорила с ним о его возможностях, способностях и магическом опыте. Говорила и слушала голос его тоски. Ливейра хорошо знала, какое острое оружие можно выковать из внутренней боли.

Жители Циаса отпраздновали приход Нового Года, наступающий с рождением весны. Прошли в Мейсарале фейерверки и конкурсы ледяных скульптур и талого снега, обращавшихся в фонтаны под пламенем, символизирующим лучи весеннего солнца.

С рождением весны Тераэс пришёл к Лаинь. Новый, изменившийся, он пугал Лаинь больше, чем обычно, но и притягивал, незнакомый и непонятный.

- Вас так долго не было, милорд.

- Что, ты успела соскучиться? - озорная улыбка Ветра сквозь привычно-циничное равнодушие.