Солноворот

— Ох, и хитер ты, Григорьич, — поглаживая лысину, сказал Щелканов. — Сначала нас решил чайком напоить, а потом и на битву пустить?

За столом одобрительно засмеялись. А когда смех стих, Дружинин спросил:

— Справимся?

— С цифрой-то? Уж очень рогатая она.

— Да ведь соски у коровы не оборвешь, ребята, ежели молока нет.

—• Соски не будем обрывать — молоко надо, — ответил Дружинин и с опаской подумал: «А вдруг не поддержат?» — И взглянул на Кремнева. — Первое слово даю Николаю Семеновичу.

— Я еще не управился с чаем, Сергей Григорьевич.

— Разрешите, хлопцы, я выскажу свою мысль, — ставя на стол пустой стакан, сказал Гриша Медведев. — Можно? — и слегка ¦ боднул вихрастой головой воздух, отчего густые каштановые волосы его развалились надвое. — Так вот, трудная, конечно, задача. Но ведь где трудно, там и мы с вами должны быть.

— За чайком особливо.

И опять все рассмеялись. Рассмеялся и Дружинин и подумал: «А не зря ли я в самом деле вылез с этим чаем? Посидят, посидят вот так и сведут все к шутке».

— Почему я так думаю? — сжав кулак и легонько взмахивая им, продолжал Медведев.— А думаю я так потому, что это наше общее дело. Как мы будем у себя в колхозе добиваться? А вот как. У нас уже организован летний лагерь для скота. Подыскали хорошие выгоны. Пастухов на сдельную оплату перевели. Платим не просто так, а за литр молока. Ну, конечно, сами понимаете, и интерес у людей поднялся…

Потом заговорил Кремнев, не так горячо как Гриша, но всем было ясно, что совхоз и в этом деле не подведет.

— А как думаешь ты, Петр Егорович? — спросил Дружинин тестя.

— А я помолчу пока что, — смахивая клетчатым платком со лба испарину, ответил Щелканов. — Интересно послушать, что скажет вон Аммосов?

— Коровы у меня не те, товарищи, не молочные коровы, — отозвался низенький Аммосов.

Он весь был какой-то кругленький, точно надутый воздухом. И голова круглая, и плечи круглые, и руки короткие и полные. Пальцы — как сардельки. Он встал и принялся поколачивать ладонями одна о другую, будто сам себе аплодируя: скажет предложение — хлопнет

своими коротышками, другое скажет — опять хлопнет.

— Да ты не рукоплещи, Евлампий, ты скажи, чего тебе недостает? — не утерпел Щелканов. — Выгонов не хватает, что ли?

— Пастбища есть. И доярки на месте…

— Так чего же?

— И сам не знаю чего, а не надоить столько.

— А ты, Евлампий Дмитрич, не разоружай идейно себя, — не без упрека сказал Гриша Медведев. — Хлопцы, командируйте меня к ним. Я прихвачу своих доярок и докажу им, как надо доить.

— Пожалуйста, пожалуйста, — проговорил Аммосов, и по круглому безбровому лицу его пошел густой румянец.

— А почему сегодня «Восхода молчит? —

спросил Дружинин. !

Говорливый Платон Забазных. любивший на собраниях выступать первым, сегодня и впрямь молчал и молчал, потому что надоили молока они за квартал меньше всех и колхоз в сводке стоял на самом последнем месте. Как тут будешь хвалиться? Надо как-то извернуться, а как? 1

— Может, и ты, Платон, ждешь от Медведева подмоги? — спросил Дружинин.

— Нет, подмога мне не нужна. Я думаю о другом, о специализации. Это, товарищи, вопрос важный, очень важный, — начал изворачиваться Забазных. — Я бы сказал даже — кардинальный. Каждый колхоз должен иметь в чем-нибудь свой приоритет, свое, так сказать, кредо…

— Ты, Платон, о кредите обожди, не проси.

— Я не прошу кредита, Иван Евсеич. Я сказал — кредо… Так вот, у нас в колхозе овцеводство — главная хозяйственная статья. А крупный рогатый скот — это вроде как наша ахиллесова пята.

— Постойте-ка, Платон Власович, как же это вы говорите? — вступил в разговор Ромжин. — У вас направление колхоза молочно-животноводческое? Так ведь мы договаривались на колхозном собрании? И условия у вас такие же, как у прочих. И коровы есть… Почему же молока-то нет?

— Шерстью рассчитаемся, шерстью…

— А сколько вы шерсти сдали?

Забазных полез в карман за блокнотом.

— Чего же спрашивать — от ихнего колхоза, как от козла, — ни шерсти, ни молока,— усмехнулся Петр Егорович.

— Надо и к нему съездить, хлопцы. Съездить и доказать, что земля шар и вертится, — заключил Гриша Медведев.

— Земля-то. верно, может, и вертится, только мы-то вот вертимся ли с вами в интересах дела? — начал Щелканов. — Обещанье-то ведь, товарищ секретарь, вы дали не шуточное. У меня, к слову признаться, половина стада столько не дает, как вы посулили в верхах. Конечно, я, скажем, выйду за счет высокоудойных, так же как с хлебом в прошлом году район выскочил на плечах передовиков. Но ведь это еще не успех. Надо, чтоб не половина коров давала по две четыреста, а все сто процентов.

Принимая из рук зятя стакан, Петр Егорович раздумчиво продолжал: