Солнечный удар

 - Весело. Ты, значит, голенькой при открытых дверях разгуливаешь?

 Красавица махнула рукой.

 - Дурак! Это случайно получилось. Я из душа выходила, когда Вика со своим ключом вернулась, Могила — следом.

 - При нем, значит, голой прыгаешь, а при мне в халате?

 - А ты под ним проверял? — лукаво сощурилась Юля. — Успокойся — шучу. Не уводи разговор в сторону.

 А, между тем, Андрей уводил в сторону отнюдь не разговор. Под шумок беседы его рука, покинув девичье плечико, давно ползла вниз, к вожделенной цели. И вот, обогнув лопатки, миновав спину, мягко скользнув по талии, наконец, до нее добралась. Да — здесь было, за что подержаться!

 - Думаешь, Могила на такое способен? — кашлянув, спросил он, отвлекая внимание хозяйки запретного плода.

 - Еще как. Хорошо, что мы с подругой тогда вдвоем были — неизвестно, чем бы все закончилось. Говорю же, у него даже язык не гнулся. Как же я об этом раньше–то не вспомнила.

 Набравшись впечатлений от женских форм, Полынцев с легкой писклявостью в голосе, но, тем не менее, решительно, произнес.

 - Так! Мы должны срочно провести следственный эксперимент.

 - Давай, — наивно согласилась Юля. — Только лапу с моей спины убери, пожалуйста.

 - А это не спина, — не менее наивно возразил он.

 - И я о том же. Быстро поднял руку вверх!

 Пришлось подчиниться.

 - А ты сможешь отправить куда–нибудь подругу на три, нет, на два часика? — реально оценив собственные силы, упрямо поинтересовался Андрей.

 - На три часика? — насторожилась красавица.

 - На два, — скромно поправил он.

 - А зачем?

 - Для принятия верного решения, мне необходимо своими глазами увидеть ту картину, которая открылась взгляду Елисея Федуловича. Ну, душ там и все такое.

 - Ты, пьяная морда, — резко отпихнулась Юля. — Я тебе увижу, пожалуй, — языком подавишься.

 - Им, значит, преступникам, можно, а нам, гусарам, нельзя?

 - Ой, держите меня десять человек, гусар! — расхохоталась она. — Гусары еще в город не успевали войти, а девки уже…

 - В воздух чепчики бросали, — блеснул знаниями Полынцев.

 - Ага, — кивнула Юля. — Беременеть начинали.

 - От кого? — не понял он.

 - От предчувствия.

 - Ловко, — хихикнул 'гусар'. — А я тебе предлагаю…

 - А я тебе предлагаю идти домой и отсыпаться. Не люблю с пьяными разговаривать. Особенно, когда сама трезвая. Утром чтоб был, как огурчик. Идея есть, Могилу разогревать будем.

 Андрей деланно изумился.

 - Ого, какой сленг?!

 - С кем поведешься…

 

 

Глава 14

 

 

 В последние дни Елисей Федулович заметил, с какой симпатией Юля поглядывает на бобрик Полынцева. Так вот, какие ей прически по вкусу. Информирован — значит, вооружен. Сегодня в 8 утра курчавый посетитель уже сидел в парикмахерской, критикуя мастера за медленную работу, а ровно в 9, обновленный и помолодевший, бодро стучался в дамскую комнату (не в туалет — к Вике с Юлей).

 - Девушки, пора вставать! Уж солнце светит и воробышки поют.

 Никто не ответил.

 Постучав сильнее, дернул за ручку. Оказалось открыто. Как не заглянуть.

 Дамы безмятежно спали. Виктория лежала на кровати, свернувшись калачиком, укрывшись с головой простынкой — ничего любопытного. А вот Юля…

 Стройные, лощеные ножки ее почти полностью высовывались из–под одеяла, грудь трепетным шаром выглядывала из–под руки, а волосы эротичными завитками ниспадали с подушки. Чудо, феерия, картинка! Елисей Федулович, как клещ, вцепившись взглядом в розовую пяточку, сглотнув слюну, медленно пополз вверх: по упругой лодыжке, по округлой коленочке, по гладкому, шелковистому бедру выше, выше и… Ах, черт — одеяло! Самое интересное место закрыто. Или в щелку видно? Он слегка нагнулся, подходя ближе…

 - А! — вскрикнула красавица. — Маньяк!

 Полынцев резко вскочил с соседней кровати, будто снизу ему всадили хорошего пенделя.

 - Стоять! Руки за голову! Морду в стену!

 - Жащьте, — растерянно прошепелявил Могила.

 Юля, закрывшись одеялом, галопом проскакала в душевую, истошно крича уже из–за дверей.

 - У него волосы дыбом встали!

 Андрей строго взглянул на подозреваемого.

 - Запрещенные предметы на стол. Резких движений не совершать — бью как копытом, стреляю на звук.

 Елисей Федулович, ничего не понимая, медленно опустился на стул.

 - Ноховой платохек — это жапьещенный пьедмет?

 - Если сопливый, то да.

 - Хищтенький

 - Чистый можете оставить, — Андрей сел на край стола. — Ну, что, поговорим начистоту, уважаемый?

 Могила с готовностью кивнул.

 - Канехна.

 - Что, язык от возбужденья переклинило?

 Елисей Федулович затряс головой.

 - У меня во йту пеешыхает, когда в стъешшовую шитуацию попадаю.

 - Из вас, наверное, хороший партизан бы получился, на допросах молчали б, как килька в желудке.

 Могила заискивающе улыбнулся, неуверенно пожав плечами.

 - Не хнаю.

 - Но в нынешнем положении это может оказать вам плохую, — Полынцев кашлянул, придав голосу твердости, — я бы даже сказал, роковую услугу.

 - Похему?

 - Потому, как у нас есть все основания подозревать вас в убийстве эстонки, и если вы не представите по этому поводу разумных объяснений, то из отпуска можете вернуться лет через 5 - 8, не раньше.

 Елисей Федулович, неожиданно обретя дар членораздельной речи, совершенно искренне удивился.

 - Она же террористка?!