Солнечный удар

 - Эй, Сусанин! — крикнула она, запыхавшись. — Мы здесь уже были. Вон, видишь, козел бородатый во дворе топчется.

 Андрей повернул голову.

 - Зачем так громко, он же услышит. Здравствуйте, дедушка.

 Старичок приветливо тряхнул жиденькой бородкой.

 - Здоровкались уже, вы тута второй раз проходите. Ищите кого?

 - Дурак, — гусыней прошипела Юля. — Я ж тебе в другую сторону показывала. — Дедуля, извините, пожалуйста, нам нужен третий дом по улице Береговой. Не подскажете, как к нему добраться?

 - А, дык это не тут, — расцвел старик, чему–то обрадовавшись. — Сейчас отцедова — вон туда. Оттедова — вот сюда. Тама — вот такой вот сверток, и прямком по нему — на Береговую.

 Полынцев картографически зачертил его жесты в блокноте, и экспедиция снова тронулась в путь.

 Прошло полчаса.

 - Слушай, опять этот же дед, — остановилась посреди улицы Юля. — Только теперь со спины.

 - Тьфу, — сплюнул Андрей. — Сверток пропустили. Разворачиваемся.

 - А 'оттедова до цедова' не пропустили? — язвительно хихикнула красавица.

 - Не отставайте, — сухо притушил ее злорадство незадачливый проводник.

 К исходу второго часа, изрядно натерев ноги, замарав туфли, и, еще раз полюбовавшись на дедушку (теперь уже в профиль), абсолютно случайно вышли к искомому объекту. Добротный, с черепичной крышей, дом был огорожен невысоким забором, через который хорошо просматривался небольшой, заваленный стройматериалами, двор, где с упоением кормила гусей крючконосая дежурная.

 - Здравствуйте, Ася Руслановна, — крикнул через калитку Полынцев. — Можно с вами поговорить?

 Женщина вытирая руки о фартук, направилась к воротам.

 - А что вас интересует?

 - Мы хотели по вчерашнему убийству некоторые моменты уточнить.

 Крючконосая остановилась на полдороге, раздумывая, пускать ли гостей в дом.

 - Я все милиции рассказала. Чего еще?

 - Несколько вопросов и только.

 Дежурная смерила Андрея подозрительным взглядом.

 - Какие такие вопросы? Почему я должна на них отвечать?

 - Я сотрудник милиции, — предъявил он удостоверение. — Нужно выяснить некоторые обстоятельства дела.

 Она подошла к забору, внимательно изучила фотографию и, что–то прикинув в уме, неприязненно процедила:

 - Так вы же из Сибири. Почему в чужие дела нос суете? Здесь местные органы следствием занимаются.

 - Кое–что нужно узнать, — настойчиво повторил Андрей.

 - Я не буду с вами разговаривать. Вы в той же компании отдыхали, вас может самого допрашивать надо. Понаедут тут всякие, понатворят делов, а потом ходят, воду баламутят. Из милиции он. У себя там, в тайге, корочками тряси, а у нас тут своих дармоедов хватает, — развернувшись, она пошла к дому, не прекращая ворчать. — Между прочим, все неприятности с вашим появлением начались. Я еще поинтересуюсь в местном райотделе, чем вы здесь занимаетесь.

 Лишний раз Юля убедилась в том, что одной ей с этим делом было не справиться. Если люди с сотрудниками милиции так вызывающе разговаривали, то, как бы они повели себя с молоденькой девушкой?

 Полынцев, закурив, уныло поплелся в сторону пансионата. Есть категория граждан, которым хоть красную стрелку компаса показывай, хоть синюю — все едино. У них внутренняя установка: кругом враги — обороняйся. Все правильно тетка сказала, и возразить нечего. Видно, бита жизнью, старая подушка. Грамотно поступила, оборвала ниточку, и делай теперь что хочешь. В расследовании обычно как — побеседовал с одним, вышел на другого, от того — к третьему, и так дальше. А здесь — хлоп, и конец. Неглупый ход. Ведь, начнись разговор о фотоаппарате, пришлось бы рассказывать и о полотенце: зачем взяла, кому отдала и т.д. Вполне вероятно, всплыла бы какая–то неточность, и вот он, след. А так — полный вакуум. Не от чего плясать, ноль.

 - Дура бабка, — по–своему рассудила Юля. — Сама себя выдала. Ей бы надо с нами вежливо беседовать, хоть бы и врать, а она, вон, как взбеленилась. Теперь–то мы точно за нее уцепимся. Да?

 - Угу. Только, с какого бока?

 - Ну, как, с какого? Ну… в общем, тебе видней.

 - Вот, именно. На дураков, как раз, мы с вами больше похожи.

 - Это почему это? Она же сама себя выдала таким хамским поведением.

 - Таким поведением она наоборот сказала - 'Ни в чем не виновата, никого не боюсь, и плевала я на вас, курортников, с высокой колокольни'.

 - Неправильно ты рассуждаешь. Ее надо колоть.

 - Может и неправильно, только на клубке, который мы начали разматывать, она завязала крепкий узелок. А задерживать и колоть человека из–за Юлиных подозрений никто не позволит. За такое можно крупные неприятности по службе схлопотать. Это вам не кино и не книга. Кстати, не посмотреть ли нам какой–нибудь фильмец?

 - Не хочу, — обиженно фыркнула красавица. — По–моему, ты просто ищешь для себя оправдания. Надоел уже. Выламываешься, как мятный пряник, сколько можно!

 - Ничего я не выламываюсь, говорю, как есть.

 - Достал! Не хочешь — не надо, мы с Викой сами справимся. Можешь считать, что наш договор расторгнут. Прощай. — Она развернулась на каблучках и зашагала в сторону набережной.