Солнечная Угроза

Я падаю на оппонента. Отвернув ствол винтовки, я вонзаю стилет ему в ребра. Стойкое устройство отклоняет острое лезвие. Он все понял, койот. Он носит бронежилет под комбинезоном.

У меня нет времени целиться в горло. Рука гориллы сжимает мое запястье и резко скручивает. Все еще плохо сбалансированный, после прыжка я катаюсь по земле. Хьюго выполняет несколько пируэтов в воздухе, затем переворачивается по рукоятке на мягком песке.

Я быстро встаю.

- Итак, Кэмпбелл, - говорю я. Ты проиграл. Возможно, тебе лучше отказаться от этого прямо сейчас.

- Кэмпбелл? - ответил другой, предупреждая себя с совершенством мастера рукопашного боя. Я такой же Кэмпбелл, как и ты, Крэйн, мой дорогой Картер ...

Там он закрывает угол. Когда я поворачиваюсь вместе с ним, готовый ответить на первую атаку, я внимательно за ним наблюдаю. Небольшие шрамы вокруг глаз и ушей говорят мне, что этому человеку сделали операцию на лице. Даже при аккуратной работе шрамы никогда не исчезают полностью. Я кое-что знаю об этом. Меня тоже несколько раз исправляли.

Но внизу - неизменные кости, морда орангутана, хитрый блеск в глубоких серых глазах. Вот и все, я это узнал.

- Молодец, полковник Мизанов!

- А! Все так же ! восклицает он. Большой N3 наконец узнал меня!

- Ага, ну, полковник Григорий Мизанов, космонавт и начальник бюро КГБ на Балканах. Должен сказать в свое оправдание, что не ожидал увидеть вас здесь, на поле. Такая миссия обычно предназначена для молодых мужчин.

- Это просто показывает, какое значение мы придаем вашему космическому шаттлу.

Он говорит на плохом американском языке, но без акцента. Это сильно. Но его талант этим не ограничивается. Для парня такого роста у него потрясающая подвижность. Он движется, как змея, готовая нанести удар. Но я не позволяю загипнотизировать себя его словами и его движениями. Я фиксирую точку в центре его груди. Лучшие из них умеют обманывать, бросая небольшие взгляды в неправильном направлении, когда приходит время нанести удар. Тело не может лгать в своих движениях. Глаза Мизанова меня не интересуют. Мой взгляд остается сфокусированным чуть выше его солнечного сплетения, а мое периферическое зрение охватывает всю массу его тела, включая руки и ноги.

Мизанов шевелится на четверть волоса. Тот самый момент. Он немного разбалансируется. Я хватаю его за руку, тяну и заодно мастерски подрезаю его. На этот раз я не готов отказаться от этого. Как только он приземляется, я кладу левую руку ему за шею, а правая схватываю за левое предплечье. Вы представляете себе трюк? Ой, извините, я забыл одну важную деталь: между моими предплечьями шея Мизанова застряла как в тисках.

Я сжимаю. Я чувствую, как его адамово яблоко тонет. Я сжимаю немного сильнее. Мизанов издает хрип, который, если бы издавал кто-то другой, разорвал бы мне сердце. Но, поскольку речь идет о нем, это скорее какая то трубка, которая имеет тенденцию лопаться. Я все еще сжимаю. Его тело гориллы дрожит, а затем начинает смягчаться. Скоро будет конец для шпионского диверсанта на мысе Канаверал.

И так ... а потом ...

А потом, баум! Сильный удар поднимает меня в воздух. Я чувствую, что только что кто то ударил меня семимильным ботинком. Огненный шквал пронесся по Scrubby Knoll. Горизонт пылает. Повсюду сыплются обломки расплавленного металла. Ублюдок! Ему это удалось! Одним из своих выстрелов ему удалось пробить бак ракеты.

Через несколько секунд горящее топливо обрызгало холм. Моя одежда загорелась. Я катаюсь по песку. Чуть дальше я вижу небольшое болото. Я бросаюсь вперед с опущенной головой, как сумасшедший, и ныряю в нее.

Еще мгновение одежда шипит, и я наконец гасну. Уф! Встаю, быстро взбираюсь на холм и смотрю. Мне не нужно долго искать, чтобы понять. Устройство не должно было подняться более чем на двести метров до взрыва. Шаттл приземлился на нос и разбился. Глядя на огненные вихри, бушующие по полю, я знаю, что Куинсбери и Ватт обуглены до смерти. Они не могли избежать такого пожара.

И Мисанов ушел, не попросив отдыха. Для меня он использовал машину, на которой приехал сюда. Это полный провал.

Я хочу кричать, пинать все вокруг. Когда есть такое уныние. Я беру Хьюго, стряхиваю с него пыль и кладу обратно в чехол. Затем тщательно убираю Вильгельмину.

Теперь мне нужно сделать полный отчет Россу Джейкобсу.

И Дэвиду Хоуку.

*

* *

Я подключаю ТВ-адаптер, изобретенный руководителями лаборатории AX. Движение заставляет меня съеживаться. Тогда я не осознавал этого, но все мое тело было покрыто волдырями и ожогами. Сидеть больно, но в постели все равно больно. В принципе, медик должен быть в ближайшее время, но сначала нужно срочно связаться с Хоуком.

И, учитывая то, что я собираюсь ему сказать, я не жду поздравлений.

Я беру пульт и включаю телевизор. Я имел удовольствие наткнуться на горячую мыльную оперу, предназначенную для дневных программ, а затем включился глушитель и начал поиск спутникового канала AX.

По скорости ответа я мог понять, Хоук ждал моего звонка.