Солнечная сеть (СИ)

— Мне ещё надо немного разобраться в себе, в своих планах. Не хочу оказаться для тебя бессмысленной помехой, как та твоя, предыдущая. Мне нужно хоть немного самостоятельности. Я приеду к тебе потом, когда обо всём договорюсь со своими близкими. А пока, на балу, давай не будем встречаться — я боюсь, что мама начнёт отговаривать меня вообще иметь с тобой дело, и выйдет скандал.

Рикки согласился и ушёл. Но позже, уже на балу, оказалось, что мама девушки не приехала, и он отправился-таки искать свою подругу. Он нашёл её лежащей на траве и обнажённой, в объятиях длинного прыщавого парня из баскетбольной команды интерната. Девушка целовала баскетболиста в губы и, давясь от хохота, пересказывала ему самые пикантные эпизоды сцены своего драматического прощания с Рикки. В следующий час вся человечность в душе Рикарда Морьера выгорела почти дотла, уничтоженная бушевавшим там адским пламенем. По счастью, от отца он унаследовал хладнокровие и спокойствие, не давшие ему принять ни одного из очевидных, но ошибочных решений. Земля предала его; теперь Рикарду оставался один-единственный путь — вверх, к звёздам!

Академия Астрофлота приняла его в свои стены без вопросов; астролётчики тогда всё ещё нужны были Земле, а фанатиков звёздных путей, подобных Рикарду, среди молодёжи в последние годы становилось всё меньше и меньше. Год поступления Морьера в Академию, как и год его рождения, ознаменовался новым грохотом фанфар и тихим гулом реакторов звёздной тяги; шесть тысяч смельчаков отправились в тридцатилетний рейс на огромном корабле к системе Летящей, или звезды Барнарда, чтобы, пользуясь опытом освоения Марса и юпитеранских лун, создать там первую колонию человечества вне Солнечной Системы. В отличие от старта экспедиции к Альфе Центавра, это событие уже не вызывало такого общественного ажиотажа. Многие, наоборот, открыто высказывали скептические мысли:

— Разве мало здесь необитаемых каменюк, чтобы искать точно такие же у соседней звёздочки, да притом ещё и тусклой, точно дохлый светляк?!

Рикки так не считал. Путь в космос казался ему единственным достойным выходом для человечества; Земля же ощущалась как подвал, как запертая тюрьма, калечащая судьбы и личности — поколение за поколением. Рикард Морьер мечтал открыть ворота этой тюрьмы, открыть для всех и каждого. Готовы ли были её узники вырваться на свободу, нужна ли им была эта свобода? Такого вопроса перед Рикардом Морьером не стояло. Свобода нужна всем. А кому она не нужна, тот забыл в своей жизни нечто очень важное — забыл стать человеком. Или, возможно, ангелом. Это было, в конечном итоге, уже совершенно неважно по сравнению с сиянием вечного света небес, таким близким и таким пугающим одновременно.

Он окончил факультет инженерно-космического строительства, самый трудный и самый непрестижный одновременно. Обучение заняло семь лет, и в последние четыре года отпуск Рикки Морьера почти целиком состоял из космической практики. В две смены, в адских условиях скученных, тесных орбитальных бытовок, лишённых даже элементарных удобств вроде душевых и симуляторов гравитации, курсанты и выпускники варили и клепали — метр за метром — модули мощных установок солнечной энергетики, простиравшие многокилометровые крылья приёмников излучения над пределами нижних орбит. Там, внизу, на Земле звучали торжественные рапорты о вводе в строй того или иного модуля, о досрочном старте работ по сборке новой станции. Звучали имена руководителей проекта, начальников и старших инженеров строительства, на них сыпались награды, поощрения, они стояли на трибунах и мелькали в сетевых сводках новостей… Строителей в лицо не знали; сварочные щитки и гермошлемы скрывали их лица, и воображение людей при мысли о космических монтажниках рисовало лишь коллективную безликую фигуру в дутом пустолазном скафандре, изогнувшуюся в невесомой пустоте над дугой коронного разряда.

Как-то раз Рикки Морьер во время короткого отпуска сказал отцу, показывая на плывущий в ночном небе модуль новой станции:

— Видишь? Сейчас я строю эту станцию, шестую, а после неё меня, скорее всего, переведут на номер восемь.

Отец Рикки, оторвавшись на минутку от сетевого научно-популярного журнала «Гиперон» (составлявшего, наряду с пиратскими романами, практически весь круг его чтения), немедленно закатил своему отпрыску хорошую интеллектуальную взбучку:

— Скажите пожалуйста — он строит! А кто ты такой? Конструктор? Руководитель строительства? Изобретатель? Нет уж, сынок, это не ты строишь — это мы строим! Мы все, человечество. Ты — сварщик, а не астролётчик. Твоя работа здесь — капля в море. Считай, что тебя нет! И запомни: никогда, никому, ни за что не говори о том, какую работу ты сделал! Людям это неважно. Если ты хоть чего-то стоишь, то люди сами оценят тебя!