Солнечная девушка

Что он хотел этим сказать?

– О чем договориться?

– О торте. – Лео подкладывал на тарелку еще ломтик. Смотрел на нее долгим взглядом. Солнышко заметила вновь оживший тик в уголке его рта. Она так разволновалась, что не могла усидеть на месте. Схватив вилку, вонзила ее в торт и поднесла ко рту. – И о наших свиданиях.

Солнышко вздрогнула, и кусок торта упал.

– Два, четыре, посередине есть еще три. Прежде чем она успела собраться с мыслями, Лео наклонился и лизнул уголок ее рта.

– Я просто подумал, что мог бы украсть эту маленькую капельку крема.

Попробуй.

Тик-тик-тик, – дергался уголок рта.

– Знаешь, что я тебе скажу, – пойду на кухню, чтобы подготовить первый компромисс, о котором говорил. А ты посиди здесь, доешь торт, полюбуйся видом и подумай насчет второго. О том, почему женщину, которая, как ты утверждаешь, верит в то, что секс – это всего лишь секс, так беспокоит мысль, что мужчина действительно хочет от нее только секса. – Коротко засмеявшись и бросив на нее последний проницательный взгляд, Лео вышел из комнаты.

Но как же тяжело, оказалось, слышать от него собственные слова. Секс – это всего лишь секс. Однако, похоже, в данном случае это не так. Потому что она слишком много думала о нем, слишком волновалась за него, слишком привязалась к нему. Мотоцикл. Этот проклятый мотоцикл. Возможно, не будь его, они могли бы переспать в третий раз прямо сейчас, и ее не интересовало бы ничего, кроме его тела.

Так сделай это, Солнышко, заключи с ним сделку, и он откажется от мотоцикла.

Еще два раза. Или смени имя. Она дотронулась до уголка рта, откуда он слизнул крем, и ощутила покалывание во всем теле. Беспокойно встала и вышла на веранду.

«Полюбуйся видами», – советовал он.

Но даже это не так просто. Он не понимает, что это для нее значит. А здесь берег так тревожно близок.

За последние два года Солнышко ни разу не была на пляже. Лео прав. Лунность до сих пор не отпускала ее. И похоже, она ничего не могла с этим поделать. Ей было слишком страшно разорвать эту связь. Хорошо. Она могла бы спуститься на берег и посмотреть, что будет. Разобраться в себе самой. Потом поговорить с Лео. Она могла бы сказать ему… могла бы… Господи, она не знала, что сказать. Или знала? Не стоит пытаться справиться со всем одновременно.

Глубокий вдох. Берег. С бьющимся сердцем Солнышко наклонилась снять туфли. Потом, стараясь не думать, сделала первый шаг и продолжала идти, пока не почувствовала под ногами песок. Странное ощущение. Но приятное. Ноги увязали в песке, и это действовало почти успокаивающе. В лицо ударил соленый воздух, уши наполнились шумом прибоя.

В диком природном величии этого места Солнышко чувствовала душу своей сестры. Она влекла ее к себе, и Солнышко пошла вперед, пока не оказалась у самой воды, чувствуя, как волны плещутся вокруг ног. Она выдохнула и только тогда поняла, что уже давно затаила дыхание. Этот маленький пляж – то самое место, которое она искала. И никак не могла найти.

Пляж Лео станет местом, где Лунность обретет покой. Солнышко дрожащей рукой смахнула слезы. А потом почувствовала, что за спиной стоит Лео.

Глава 8

– Я не настолько самонадеян, чтобы считать, будто ты плачешь из-за меня. Так что не пора ли рассказать, что за история связана у тебя с пляжем?

Сердце стукнуло один раз. Два. Три. – Лунность.

– Я так и думал, что это связано с Лунностью. Все крутится вокруг нее.

– И что в этом плохого?

– Только то, что она умерла.

Она заткнула уши, мучительно крикнув, а дальше, сама не зная как, оказалась в его объятиях.

– Прости меня. Прости. – Он целовал ее в висок. – Но мне кажется, твоя сестра не тот человек, которому понравилось бы, что ты застыла в одной точке только потому, что ее больше нет.

– Она, конечно, нет. Но я не могу, Лео. Довольно долго оба молчали. Потом Лео сказал:

– Так позволь, я помогу тебе. Расскажи про Лунность и пляж.

Она молча дрожала в его руках, пока не прошло желание плакать, высвободилась и встала с ним рядом, вперив взгляд в горизонт.

– Солнышко?

– Лунность говорила мне, что хотела бы, чтобы после смерти ее пепел развеяли там, где берег встречается с океаном. Почему она сказала это, хотя была еще совсем молодой? Думаешь, знала, что с ней случится?

– Я не знаю, Солнышко.

– Я не выполнила ее просьбу. Не смогла. И до сих пор не могу.

– Тогда где же она?

– В урне у меня в кабинете. В тот вечер, когда ты готовил для меня обед, ты смотрел прямо на нее. Я испугалась, что ты догадаешься. Но это только из-за чувства вины, иначе с чего бы тебе догадаться?

– Тебе не за что себя винить.

– Я держу сестру в урне у себя в кабинете, и это прямо противоположно тому, чего она хотела. Что после этого можно обо мне сказать?

– Что ты горюешь. Ты найдешь способ сделать то, о чем она просила. Но даже если не получится, для Лунности это не имеет значения. Ведь она в твоем сердце, в твоем сознании. Не в урне, Солнышко.

Она снова повернулась к океану, глядя вдаль: