Солги со мной

Смотрели, как я залезаю в кабину.

– Хоть бы завелась, – сказал я в открытое окно.

Я старался, чтобы голос звучал беззаботно, хотел вести себя как человек с чистой совестью и робел. Хотя это не было притворством – я действительно не был виноват. Мой бумажник лежал в кучке вместе с телефоном и сигаретами на длинном сиденье. Не хотелось, чтобы они его увидели.

Мотор завелся. Немного я припомню случаев, когда бы радовался сильнее. Я снова улыбнулся в окно и, резко выворачивая руль, произнес:

– Жаль собаку…

– Что, скажи на милость, все это значит?!

Элис вышла из-за угла дома.

Я остановился во дворе и заглушил мотор.

Открыл дверцу и почти упал ей на руки. Она отшатнулась.

– О господи! Черт! Да что случилось? Ты ранен?

– Собака… Я ее нашел – перерезали глотку… Я пришел поздно, не спасти…

Наклонился обратно в машину и пошарил в поисках сигарет. Руки тряслись.

– Ты весь в крови! – На ее лице отразилось отвращение.

Я закурил и глубоко затянулся.

– Знаю. Такой ужас…

Она сделала шаг назад.

– У тебя кровь на… на сигарете…

Я поднял руку. Правда.

– Боже милостивый! – Из-за угла появился Эндрю в полотенце, обернутом вокруг талии.

Только что из душа. Волосы зачесаны назад, еще видны бороздки от расчески.

– Что, черт дери, происходит? Ты зачем взял «Гермес»?

– Да! – Элис оторвала от меня взгляд. – Зачем ты взял «Гермес»?

– Хотел сделать сюрприз.

Не прошло и получаса, как приехал Гаврас. Пока Элис загоняла машину в сарай, я держал руки под горячей струей, глядя, как ручейки крови водоворотиками исчезают в сливном отверстии. Я все еще не оправился от потрясения. Мне нужно было в душ и переодеться, но Тина принесла холодного пива, и я сел на террасе, чтобы прийти в себя.

– Какой кошмар! – произнесла она. – Бедный ты, бедный!

– Мы думали, к нам вломились грабители, – сказал Эндрю. – Машина исчезла, дом нараспашку…

Он успел надеть полосатую футболку и белые джинсы – обтягивающий наряд, в котором явно чувствовал себя неуютно.

– Да, надо было запереть.

Тина подлила мне пива.

– Дети говорят, что-то пропало, какие-то деньги, и кто-то рылся в их вещах. Но, конечно, ошибаются.

Я тяжело вздохнул и поглядел на свою футболку и брюки в кровавых пятнах.

– Мне надо в душ.

– Чем весь день занимался? – спросила Элис, кладя руку мне на плечо.

– Мы по тебе скучали, – добавила Тина.

Следовало бы отказаться от истории про доэллинское поселение. Но я не отказался! Наврал, что ездил в Окарту на развалины – смотреть особенно не на что, большая часть артефактов хранится в музее Пироса. Потом вернулся, обнаружил, что дома никого, и поехал в Агиос-Стефанос встречать их с яхты. Даже не знаю, как разминулись. Остальное в моем рассказе было правдой – как ехал назад, заглох, смотрел через ворота и заметил неподвижную тень.

– То есть когда ты решил поехать на «Гермесе», он просто завелся? – переспросила Элис.

– Нет, завел еще вчера.

– Вчера вечером ты ничего мне не сказал.

– Я хотел!

Послышался шум мотора.

Гаврас явился в сопровождении напарника и еще двоих: коренастого строителя в голубой рубашке и худощавого мужчины с редкой растрепанной бороденкой, в темно-синем жилете из вискозы. Этот последний, по словам Гавраса, представлял подрядчика. Все четверо встали, широко расставив ноги. Тина и Элис суетились, предлагая пиво и холодную воду. Эндрю прислонился к оливковому дереву у спуска к бассейну. Арчи и Фрэнк тяжело поднимались к террасе, но Тина кинулась им навстречу, жестом велела возвращаться и пошла следом. Так что свидетелями того, что было дальше, оказались только Эндрю и Элис.

– Вот так-так! – произнес Гаврас, неприязненно глядя на мою окровавленную одежду. – Надеюсь… – на мгновение улыбнулся – …мы быстро разберемся с этим грязным делом.

Сел на стул рядом со мной и наклонился, опираясь локтями о колени и зацепив ноги за ножки стола. Раскрыл на колене большой блокнот в кожаной обложке, наполовину спрятав его под столом, чтобы не было видно, что написано.

На террасе стояла страшная духота. Легкая рваная гряда облаков затянула солнце, ветер стих. Я наклонил голову, чтобы вытереть со лба бисеринки пота краем футболки, сообразил, что мог вымазаться кровью и потрогал рукой.

Гаврас посмотрел в блокнот, возможно, чтобы воскресить в памяти мое имя.

– Мистер Моррис, несколько вопросов для порядка…

– Конечно.

– Скажите, пожалуйста, когда вы прибыли на Пирос?

– Когда прибыл?

– Да. Сколько вы уже гостите у миссис Маккензи?

– А, понятно. Хорошо. Да. Я приехал… Когда же это… Господи, тут теряешь счет времени…

– В понедельник, – подсказала Элис, усаживаясь по другую руку от меня.

– Да, верно. Прилетел рано утром рейсом «Томас Кук».

Гаврас записал в блокноте мою первую ложь и поднял глаза.

– И сколько времени мы будем иметь удовольствие принимать вас на Пиросе?

– Еще десять дней. При попутном ветре.

– Попутном ветре?

– Поговорка такая. Семь футов под килем и попутного ветра!..

Гаврас не спускал с меня глаз.

– Будте любезны, сообщите ваши контактные данные. Миссис Маккензи и мистер и миссис Хопкинс свои мне уже, разумеется, давали, но вы для меня новенький. – Гаврас помедлил и наконец произнес: – Ваш телефон. Можно мобильный.