Солги мне на удачу

Как ни хотелось с утра отправиться к Вивьен, но дела не ждали. Поэтому Арман ограничился запиской и оделся, собираясь во дворец на встречу с Себастьяном. Только прежде, чем выйти из спальни, канцлер вдруг задержался у тумбочки под зеркалом и открыл один из немногочисленных ящичков. Там, на бархатной подушке, покоился перстень в необычной золотой оправе: грозно раскрывший пасть лев держал темный, насыщенного цвета гранат. Лицо Армана стало задумчивым, он медленно погладил камень, и в его глубине замерцали красные искорки.

– Собственно, почему нет, чего тянуть, – пробормотал он, достал украшение и положил в карман.

Через некоторое время Арман уже шел по коридорам дворца, даже не став заходить к себе и спрашивать у Франсуа отчеты: сначала разговор с принцем, а потом уже текущие дела. Дойдя до приемной у кабинета, Арман порадовался, что посетителей нет, но на всякий случай уточнил у секретаря:

– Его высочество у себя?

– Да, милорд. – Молодой человек склонил голову.

– Хорошо. – Арман подошел и взялся за ручку. – Полчаса никого не впускать, у меня важный разговор с принцем, – бросил он и постучал.

Получив разрешение войти, канцлер переступил порог и прикрыл за собой дверь.

– Добрый день, ваше высочество, – поздоровался Арман, присаживаясь на стул для посетителей. – У меня важные сведения о вашей сестре, королеве Сесилии.

– Я слушаю. – Себастьян отложил бумагу, которую изучал, и внимательно посмотрел на гостя, переплетя пальцы в замок.

– Ее величество не может иметь детей, потому что на ней родовое проклятие на крови, доставшееся от бабки, – не стал ходить вокруг да около Арман. – Она не сможет продолжить королевский род и дать стране наследника.

Себастьян хранил непроницаемое выражение, ни один мускул не дрогнул на его лице, и Арман про себя восхитился выдержке принца. Да, уже не мальчик давно, взрослый молодой мужчина, серьезный, собранный и обладающий весом в совете, да и в народе о нем хорошо отзываются. Не пропускал ни одного собрания, держал руку на пульсе, не позволял советникам воровать больше разумного и вникал во все дела королевства. Жаль, что отречение подтверждено магической клятвой…

– У вас есть доказательства? – уточнил Себастьян, чуть прищурившись.

– У меня есть свидетели, и родовой перстень Сесилии подтвердит наличие метки проклятия, – ответил Арман. – Королева не имеет права занимать трон, если не может дать стране наследника.

Принц помолчал, побарабанил пальцами по столу.

– Что вы предлагаете? – спросил его высочество. – Я трон занимать не могу, вы же понимаете.

– Зато вы можете жениться и родить наследника, – парировал Арман. – На ваших детей отречение не распространяется. Вы давали клятву только за себя, ваше высочество.

Во взгляде Себастьяна промелькнуло странное выражение.

– И что, вы уже подобрали мне невесту, господин канцлер? – с едва уловимыми ироничными нотками спросил он.

– Я думаю, вы вполне способны сами справиться с таким ответственным вопросом, – серьезно ответил Арман.

Принц снова помолчал, а потом заговорил:

– Думаю, нет нужды в женитьбе, лорд де Рэй. У меня уже есть наследница.

При этих словах у Армана что-то екнуло, он уставился на Себастьяна, невольно напрягшись.

– Вот как? Неожиданно, – протянул канцлер. – Но, полагаю, она все же несовершеннолетняя?..

Уголок губ принца дрогнул в легкой улыбке, мужчина покачал головой, соединив кончики пальцев перед собой.

– Нет, моя дочь вполне взрослая особа, милорд, и способна сама принимать решения, – последовал невозмутимый ответ.

Арман страшился задать следующий вопрос, а Себастьян словно испытывал его терпение, не торопясь продолжать разговор. Догадка так и просилась на язык, но была слишком невероятна, чтобы канцлер так сразу смог ее принять и осознать. Ведь это меняло очень, очень многое.

– Как ее зовут, ваше высочество? – выдержка Арману не изменила, он сумел спросить ровным тоном, жестко приструнив эмоции.

– Баронесса Вивьен де Лаурель, милорд.

Воистину богиня любит иногда изощренно пошутить. У де Рэя на мгновение перехватило дыхание, грудь болезненно сжало, и мысли вихрем пронеслись в голове. Вот, значит, как. Принцесса крови, наследная. Даже если незаконнорожденная, сейчас это не имеет никакого значения. И… Получается, шесть лет назад Лилиана предпочла принца ему, Арману.

– Простите… я вынужден спросить… – Канцлер словно со стороны слышал собственный голос. – Леди ваша законная дочь?

– Родовой перстень признал ее, милорд, и да, мы с ее матерью поженились, – почти сразу ответил Себастьян, не опуская глаз и внимательно наблюдая за собеседником. – Я готов повторить это на амулете правды и перед алтарем богини.