Солги ей

После остановки сердца кровь отливает в нижнюю часть тела, и кожные покровы становятся синюшными.

Доктор Джонс взяла руку жертвы, но тело оказалось неподатливым.

– Он уже полностью окоченел.

Как правило, посмертное уплотнение и частичное укорочение мышц тела продолжается двенадцать часов; последующие двенадцать часов контрактура мышечной ткани сохраняется, и только потом, в период между двадцатью четырьмя и тридцатью шестью часами после смерти, мышцы снова становятся гибкими. У Джулиуса фиксировалась вторая стадия трупного окоченения, между двадцатью и двадцатью четырьмя часами после смерти.

Вооружившись скальпелем, медэксперт сделала маленький надрез с целью измерить температуру печени. Взглянув на показания термометра, доктор Джонс произвела подсчет:

– Судя по состоянию тела и его температуре, – медэксперт посмотрела на часы, – смерть наступила вчера вечером, между девятью и одиннадцатью часами, – доктор стянула перчатку с руки. – Остальное я смогу сказать вам только после того, как он окажется у меня на столе. Постараюсь произвести вскрытие, как можно быстрее. Я понимаю, что вам хочется опередить…, – Джонс выдержала паузу, а потом указала на обтянутое полиэтиленом лицо жертвы, – досужие слухи.

Если это было вообще возможно.

– Хотелось бы, – кивнула Бри.

Отступив назад, медэксперт жестом показала своему ассистенту: «Можешь фотографировать». И Бри с Мэттом поспешили выйти на улицу, предоставив им кабинет в полное распоряжение.

Тодд догнал их на подъездной аллее. Бри поделилась с ним информацией:

– Распорядись, чтобы полицейские обошли соседей. Может, кто из них тесно общался с Джулиусом Норткоттом. Может, кто-то заметил подозрительных личностей или незнакомые машины поблизости. Или обратил внимание на странную активность в доме вчера, в интервале между девятью и одиннадцатью вечера.

Тодд ушел исполнять распоряжение шерифа.

Секундой позже на обочине за полицейскими машинами припарковался «Мерседес». Из него выскочил худой седовласый мужчина лет шестидесяти пяти и побежал к дому. Путь ему преградил полицейский, ответственный за охрану места преступления и недопущение к телу убитого посторонних.

– Прочь с дороги, – выкрикнул мужчина; лицо которого покрылось красными пятнами.

Инстинкт подтолкнул Бри к нему.

Мужчина вновь попытался прорваться мимо полицейского:

– Это дом моего сына. Вы не смеете меня не пускать.

Полицейский был из новеньких, но проявил хорошую выдержку и рассудительность. Он не пропустил в дом мужчину, но попытался остудить его понятную нервозность спокойным, но твердым тоном:

– Как ваше имя, сэр?

Но мужчина уже был на грани истерики и здраво мыслить не мог. Ударив по груди полицейского обоими кулаками, он заорал:

– Вы меня не остановите!

Голос мужчины прозвучал пронзительно-резко, даже угрожающе, но Бри поняла: его агрессия подогревалась страхом. Выпятив грудь, мужчина ткнул указательным пальцем в полицейского:

– Кто тут главный?

Бри выступила вперед:

– Я шериф Таггерт. Давайте отойдем в сторону и побеседуем.

– Я не желаю беседовать, – закричал ей прямо в лицо мужчина. – Я хочу увидеть своего сына!

Сердце Бри сжалось от жалости. Через несколько секунд ей предстояло разрушить жизнь этого человека, и он это тоже сознавал. Об этом говорила паника, затуманившая его глаза. Бри огляделась по сторонам в поисках укромного закутка, но крики мужчины уже привлекли представителей прессы. Репортеры повернули к ним головы и навострили чуткие уши – как охотничьи собаки, учуявшие добычу.

Бри все же не позволила мужчине войти внутрь дома:

– Извините, сэр. Я не могу вас туда впустить. Это место преступления.

– Место преступления? Что с моим сыном? – выбросив вперед руку, чтобы оттеснить Бри, мужчина бросился вперед.

Будучи выше на полголовы, он буквально попытался смести Бри с дороги. Но она схватила его руку и развернула. Однако применять болевой прием Бри не стала, просто обвила руку вокруг его плеч.

– Пожалуйста, сэр, – прошептала она ему на ухо. – Давайте отойдем в укромное место.

Мужчина перестал сопротивляться.

– Мой сын мертв? – его голос понизился до хриплого шепота.

Бри завела его за дом, подальше от любопытных глаз репортеров, развернула лицом к себе и только тогда отпустила. Боль в глазах мужчины напомнила Бри тот миг, когда она сама узнала об убийстве сестры. Бри не хотелось сообщать ему ужасные новости прямо здесь, но он должен был узнать. Отсрочка стала бы для него мучительней. «Лучше сказать сразу и прямо», – решила Бри.

– Медэксперт еще не установил официально личность жертвы, но мы думаем, что это ваш сын.

Колени у мужчины подогнулись, а из глотки вырвался крик, похожий на стон раненого зверя. Его неподдельная душевная боль всколыхнула внутри Бри чувства, которые она тщетно пыталась похоронить глубоко-глубоко внутри себя.

– Не может быть, – воскликнул мужчина. – Мне нужно его увидеть.

– Я все понимаю, и вы обязательно его увидите, только не прямо сейчас, – Бри отказалась пропустить его в дом.