Читаем Солдаты последней войны полностью

Лики православных святых сияли умиротворенностью, радостью и благодарностью. К ним теперь можно вновь было взывать о помощи.

– Жаль, не надолго они здесь задержались. Сегодня заберу к себе на квартиру.

– Значит, «друзья» Пушкина торжествуют победу?

– Увы…

– А ты говоришь – все возвращается на круги своя, – передразнил я Василька.

– Ну, не все сразу, Кира. Выдержка и терпение – вот что от нас сегодня требуется. Совсем немного. А теперь, прошу, – он театральным жестом пригласил нас к столу.

Я нарочито громко стал принюхиваться к блюдам.

– Не может быть! Не верю своим глазам! А где же фирменная жареная яичница?

– Да вот, на прощанье, решил не раздражать своих товарищей ее прогорклым ароматом.

– Как легко ты изменяешь своим принципам, Василек! – не сдавался я.

– Ради товарищей, я готов и не на такое! Но, если ты, Кира, настаиваешь, ради тебя… Я мигом…

– О, нет, дружище! Мне твои новые принципы мне даже по вкусу, – я нанизал вилкой маринованный гриб, обнюхал его и блаженно закатил глаза, – О, здесь и копченая колбаска, и запеченная в тесте курочка… С каких пор ты разбогател, дружок?

– С тех самых, как все потерял. И понял, что богатые – очень несчастный люди…

Вечер мне запомнился тихим и грустным, как и все прощальные вечера. Тусклый свет матовых бра освещал наши задумчивые лица. И со стен за нами с ожиданием и потаенной тревогой следили проницательные глаза святых. В единственном окошке повисла тяжелая уставшая луна в пелене ослепительно белых хлопьев снега.

Я уже знал. Что в очередной раз мы праздновали поражение. Сатанисты вновь победили. Пусть не бородатые, косматые, рогатые, клыкастые, увешанные фашистскими знаками. А напротив – чистенькие, лощеные, гладко выбритые, во фраках (или ливреях), с изящными холеными пальцами в золотых кольцах. Не все ли равно? Завтра они, как тараканы, заполнят кафе. Превратив в считанные дни его в свою жирную, блестящую, стеклянную банку. И кулаками с ними уже не расправиться. Они – в законе.

Я уже знал. Что мы навсегда прощаемся с этим уютным местечком, всегда пахнущим лесом и полем. Я уже знал, что мы прощаемся и с Васькой. Навсегда?..

– Петуха, как я понял, ты не нашел? – поинтересовался я. Со злостью поймав себя на мысли, что без Петьки никакая компания не складывается. С раздражением признаваясь себя, что так не хватает его громкого голоса, ободряющего смеха, суетливых жестов и метких острот.

– Ну, почему же, – возразил Василек. – Мы с ним уже посидели.

– Общей компанией, как я понимаю, он брезгует, – мне было ужасно обидно, что Петух нас не дождался.

Василек опустил свою мускулистую руку на мое плечо.

– Брось, Кира, мы все уже большие. И у каждого своя жизнь. И как бы мы ни были дружны, в одну кучу наши жизни не соберешь. Каждый барахтается в своей. Единственное что мы можем – протянуть руку помощи друг другу. Когда надо. Но Петька, поверь, в этом не нуждается. Он – крепкий парень.

– Крепкий, как скисшее вино, – скривился я. – Передержали на солнце.

– Или как коньяк – с годами все лучше, – улыбнулся Василек.

– Ты, Васька, как всегда остаешься в счастливом неведении. Мне бы так жить.

– А ты умничай поменьше, может быть, и тебе удастся.

Упоминание о вине и коньяке несколько подхлестнуло нас. И мы вновь выпили.

– Да ладно, мужики! Хватит хандрить! – резко заявил Василек. – Словно на поминках! Еще поживем! Подумаешь – жалкая кафешка под названьицем «Пушкинс миитс». Александра Сергеевича от этого не убудет. Ему и не то пришлось пережить. А я и сам собирался отсюда сматываться. Если честно, не привык я вот так… Тишина, покой, салфеточки, вазочки, подносики. А за окном – холода, ветры, туманы. Мое – там, за окном… А здесь я всего лишь тихо и тепло умираю. Не хочу я, черт побери, тихо умирать. И ждать, когда или кафе взорвут, или в подъезде ножом в спину пырнут.

Василек категорично замотал своей белокурой шевелюрой.

– Такое не по мне. Вот с автоматом в руках – это смерть.

– Не то ты говоришь, Васька, совсем не то, – Шурочка прервал бессвязную речь друга. И его линзы блеснули в полумраке. – Ветер, туманы, автомат… Куда ты один в туманы и с автоматом? И чем такая смерть лучше, чем выстрел из-за угла? Прихлопнут на месте и закопают. А того хуже – в психушку навеки. Запутался ты, Васька. Все гораздо проще – тебе нужна работа.

– Такая же как у вас? Увольте! Я уже пробовал быть просто счастливым – не получается. Нет данных. Мой счастье пахнет другим – порохом и пылью дорог. Чтобы – вдогонку смерть. А не вдогонку за смертью. А просто счастливым…

Василек обвел нас тяжелым взглядом, в котором под ветром сгибались васильки. Он широко улыбнулся.

– А просто счастливыми я предоставляю право быть вам. С вами такие женщины. Это так много сегодня. Спутник, товарищ по жизни, любимая… Вы отличные ребята. И обязаны быть счастливыми. Иначе получается все напрасно – и порох, и автоматная очередь, и обелиски. И даже я… Хватит утверждений, что все напрасно. Никогда и ничего напрасным не бывает. Так что давайте – за ваше счастье!

Василек наполнил бокалы до самых краев.

Перейти на страницу:

Похожие книги