Читаем Солдаты последней войны полностью

– Вы – счастливый человек, коль позволяете себе такие заблуждения.

– А вот здесь вы исключительно правы. Я действительно счастлив, чего и вам желаю. Не бойтесь заблуждений, доктор! Они, только они – залог счастья.

Я готов был расцеловать лысину доктора, но не сделал этого, опасаясь быть неправильно понятым. И чуть ли не вприпрыжку бросился к выходу.

– Не забывайте! – кричал он мне вслед. – Через неделю – прием!

Но на прием к врачу Майя ни через неделю, ни через три идти наотрез отказалась.

– Ну, же, Кирка, миленький, – прижималась она ко мне, как котенок. – Чем меньше зацикливаться на чем-то плохом, тем больше шансов его избежать. Я давно поняла, честное слово! Ну, почему ты такой упрямый! Ну, сам подумай! Вот мы сейчас вместе живем. Просто живем. Словно ничего никогда и не случалось. И так будет всегда. Сегодня, завтра, послезавтра. Мы словно сами управляем временем и от него не зависим. А если я пойду к врачу, мы вновь начнем обсуждать эту тему, сравнивать, сомневаться. И вновь станем заложниками судьбы. И времени. А теперь… Пойми же меня, милый, теперь я свобода. И от мыслей, и от прошлого, и от всех болезней на свете. И от себя в том числе. Ну, разве что лишь не от тебя… Я хочу жить только так! И не запрещай мне, пожалуйста.

Я вздыхал. И как всегда сдавался. В конце концов, Майя, возможно, и права. Может, чудеса происходят именно в свободном полете. И я соглашался с Майей, решив не испытывать судьбу.

Вряд ли по натуре я был законченным семьянином. И вряд ли когда-либо мог похвастаться приверженностью к семейному уюту. Отношения с моей первой женой Леркой мало напоминали ячейку общества. Наоборот, было больше запутанности, истерик, разбитой посуды и театральных сцен. Которые, кстати, частенько провоцировал именно я. Наверное, в глубине души тайно желая разрыва.

Наша же жизнь с Майей была удивительно гармонична и нежна. Мне порой самому становилось страшно от мысли, что так бывает. Но когда я открывал дверь и оказывался в ее объятиях, глядел на счастливое лицо любимого человечка, гладил пушистого Шарика, дремлющего у Майи на коленях, то был уверен на все сто – так бывает. И так будет всегда. Я все больше и больше убеждался в верности ее слов, что временем управлять можно.

Мы редко выходили по вечерам и редко кого приглашали в гости. Интуиция мне подсказывала, что счастье способны удержать только двое. Как правило, посторонние постепенно, сами того не замечая, по крупицам растаскивали кирпичики домашнего очага. А я больше не хотел рисковать.

У нас было много общего, но главное – нас переполняло столько чувств, что в мы не нуждались в чужом обществе. Впрочем, оно так же мало нуждалось и в нас. Особенно этой зимой. Холодной, ветреной, когда каждый предпочитал коротать время в теплой квартире у телевизора…

Петуха я так и не видел, да и почти не вспоминал о нем. Лишь изредка встречался с Санькой – Сандой. И не мог не заметить, насколько она изменилась. Она стала еще более некрасивой. Никогда не красилась. И, повязав под подбородок невзрачный платочек своей матери, сгорбившись, убегала куда-то по вечерам. Она все более стала похожа на неприметную и замкнутую Анну Гавриловну. Василий Петрович ответил как-то на мой вопросительный взгляд, в очередной раз провожающий бывшую торговку до угла.

– Какая-то секта ее подобрала, – вздохнул он. – От одного – алкогольного – опиума, угодила в сети другого. Жаль, совсем пропадет. От алкоголизма, поди, вылечиться даже легче. А тут… Надо бы ей как-то помочь…

Я смотрел на нашего старенького учителя, самого нуждающегося в помощи. И думал, сколько сил он положил на алтарь нашего будущего. И где мы теперь? И есть ли у нас будущее вообще? А он, несмотря на свое поражение, по-прежнему считает себя должником. И по-прежнему надеется направить нас по верному пути. Как настоящий учитель. Из прошлого.

– Что-нибудь обязательно придумаем, Василий Петрович.

Я поспешно попрощался и спешил домой. Счастье слегка оглупило меня. И сделало несколько равнодушным к чужим страданиям. Впрочем, это я понимал, как и то, что все – ненадолго. Что происходящее – просто временная пристань. И оправдывался тем, что мог себе позволить небольшой отпуск после недавней изматывающей, опустошающей, сумасшедшей работы под названием – нынешняя действительность…

Артист Юрьев так же пропивал свои вечера с дворником Коляном. Частенько по ночам раздавались его крики. Но голоса его собутыльника я никогда не слышал. Тот всегда изъяснялся тихо и вкрадчиво. Он знал, как больнее взять человека за живое. Я пытался несколько раз поговорить с Юрьевым. Объяснить, что раз он окончательно решил утопить свою жизнь в бутылке, то пусть делает это с кем угодно, но только не с дворником. Но как всегда мои горячие монологи он пропускал мимо ушей. В дворнике он вдруг увидел для себя возможность хоть какой-то борьбы. Когда сталкивались два совершенно противоположных лагеря. И артист упивался этими сражениями, пытаясь в них победить. Разумеется, безуспешно…

Перейти на страницу:

Похожие книги