Читаем Солдаты последней войны полностью

Чем увереннее он говорил о роковой случайности, тем больше я в ней сомневался. Петух вообще в последнее время очень изменился. Он стал нас избегать. Был раздражительным и хмурым. И все время где-то пропадал. Как-то я ему сказал, полагаясь на интуицию и не вдаваясь в подробности:

– Я знаю, Петька, ты что-то задумал. И если тебе нужна моя помощь… Ты знаешь…

В ответ он положил руку на мое плечо, сжав его до боли.

– Я знаю, Кира. Знаю, ты настоящий товарищ. Но не бери меня на понт. Я ничего, слышишь, абсолютно ничего не задумал. Все идет, как идет.

Шурочка же и вовсе замкнулся и в квартире, и в себе. По ночам что-то упорно чертил и никогда при нас не вспоминал Катю.

О Кате говорила лишь Тошка, которая стала у нас частым гостем. Она очень тяжело переживала смерть своей воспитательницы. Все время плакала, часами рассказывая о ней. Мы успокаивали девочку напитками и печеньем. Тошка, в отличие от взрослых, еще не научилась хитрить, замыкаться, прятать боль глубоко в душе и все запутывать до абсурда. Тошка была еще ребенком. Ей пока еще было лучше нашего.

– Весь детдом плакал, – шмыгала носом Тошка. – Все так любили Катю. Даже решили организовать в интернате конкурс юных талантов имени Кати Рощиной. Ее никогда не забудут… Никогда…

Это я знал. И в который раз слушал Тошку. И в который раз думал, что Катя была не права. У нее была семья. Настоящая семья. Хотя она так и не считала. И я вспоминал Анну Гавриловну. И в который раз думал, что несмотря на то, что у нее была дочь – семьи у нее так и не было. Такое случается не так уж и редко. И не так уж редко кровные узы оказываются фикцией.

Однажды вечером к нам заглянул Шурочка. И прямо с порога, отряхиваясь от мокрого снега, с порога произнес:

– Завтра сорок дней со дня смерти Кати, нужно сходить на кладбище.

Впервые за долгое время он сказал о Кате обыденно, просто и спокойно. Словно тяжелый груз, тяготивший его израненную душу, наконец-то спал. Мой товарищ возвращался к жизни.

– Мы помним, Шура, – ответила Майя. – А сейчас давай поужинаем.

Но Шурочка наотрез отказался.

– Спасибо, ребята. Но я хочу спать. Очень, очень хочу спать. Может быть, сегодня мне наконец-то удастся…

Мы проводили Шурочку, пообещав что обязательно передадим Петуху его просьбу завтра с утра пойти на могилу Кати.

Уже миновала полночь, а Петух так и не появился.

– Где его черти носят! – я уже начинал нервничать.

– Ну, Петух уже довольно взрослый. К тому же красивый парень. А взрослые и красивые парни время от времени не ночуют дома, – успокоила меня Майя.

– Да, но если доморощенный Дон Жуан не явится и к утру, я ему настучу по шее. Не хватало, чтобы он не пришел на сорок дней. Да и Шурочка так хотел видеть всех нас.

– Давай оставим записку и ляжем спать, больше мы ничего сделать не можем, – разумно предложила Майя.

Едва я успел вернуться в квартиру, подсунув выразительную записку под дверь Петькиной квартиры, как неожиданно появился и он сам. Видок у Петуха был еще тот. Поначалу мне даже показалось, что он пьян. Правда, от него больше разило мазутом, нежели спиртным. А на лбу зияла кровавая ссадина.

– Если бы я не знал, что ты поэт-романтик, то непременно бы решил, что передо мною пьяный водила.

Петух в упор взглянул на меня и серьезно ответил.

– Остановимся на поэте-романтике, а про шофера забудем.

Едва он скрылся в нашей ванной, чтобы привести себя в порядок, Майя прошептала.

– Он определенно влип в какую-то плохую историю.

– Да, наверное. И мне это не нравится.

Через некоторое время Петух предстал пред нами бодрый, посвежевший, пахнущий мятным зубным порошком и душистым мылом.

– Ну что, ребятки! После душа не грех и выпить! Вы как, еще не превратились еще в скучающую семейную парочку добропорядочных буржуа?

– А тебе не достаточно? – я вплотную приблизился к Петуху и принюхался. Нет, только зубной порошок и мыло.

– Еще и не начинал, дружинник! – он хлопнул меня по плечу.

Я мгновенно уловил резкую перемену в настроении товарища. Словно он внезапно освободился от тяжеленного груза. И вновь стал прежним. Петька залпом выпил полную до краев рюмку водки, тут же наполнил вторую и пригласил нас присоединяться.

– Ну же! Не свинейте, выпейте, тем более… – он запнулся.

– Что – тем более? – Майя с подозрением наблюдала за ним.

– Ну, тем более, что мы с вами пьем, – он взглянул на часы, – ну, примерно, с восьми вечера. И как-то странно, не напиваемся. Не правда ли?

Я еще больше помрачнел. Наши опасения оправдывались. Похоже, Петух обеспечивал себе надежное алиби на вечер.

– Или ты нам все расскажешь, или…

– Или что? Или вы со мной не пьянствовали с восьми? Как ты скучен, Кира! Ты всему ищешь логическое объяснение! А наша жизнь не поддается никакой логике. В ней настолько все абсурдно, что абсурд уже давно и стал логикой. И наоборот.

– Не умничай, петушиная твоя морда! – не выдержал я. И уже более сурово добавил. – Ну, быстро рассказывай, что натворил!

– Сдаюсь, – Петух поднял руки вверх. – Но после того, как мы выпьем еще пару раз.

Мы вновь поддались на эту провокацию и чокнулись полными рюмками.

Перейти на страницу:

Похожие книги