Солдаты невидимых сражений

Когда на равнине показались дымившиеся остатки сбитого самолета, была дана команда прыгать. Первым прыгнул Панков. За ним последовали все остальные.

Взрыв был настолько силен, что от вражеского самолета остались лишь обломки, разметанные в радиусе километра. Сравнительно целым оказался мотор, врезавшийся глубоко в землю. Никаких документов, даже простого обрывка бумаги, обнаружить не удалось. Но по собранным частям пистолетов, автоматов, миномета, стреляющего снарядами большой разрушительной силы, от взрыва которых, вероятно, все и разлетелось на мелкие частицы, было совершенно очевидно, что на сбитом самолете летела группа террористов, которую поджидал Махмуд-бек.

Появились машины, посланные из отряда. На месте взрыва уже нечего было делать, и Панков дал команду уезжать.

В эту же ночь группа чекистов отправилась арестовывать Анджея Глушека.

…Многие в Тегеране удивлялись, почему Глушек, будучи материально обеспеченным, не живет там, где все иностранцы, а уединился с одним слугой-иранцем в какой-то лачуге на окраине. Когда его спрашивали об этом, Глушек обычно отвечал, что он бежал туда от городского шума.

Сопровождаемая ожесточенным лаем собак, группа подошла к дому Глушека. Смирнов постучал в калитку. Никакого ответа. Постучал еще раз.

Наконец во дворе заскрипела дверь. Звякнула щеколда, и калитку открыл иранец с фонарем в руках и накинутым на плечи одеялом. Встречая гостей, он низко кланялся и гостеприимно разводил руками.

— Не знаю, за что наградил нас аллах, послав столь приятных гостей, — рассыпался он в любезностях, бросая настороженные взгляды в темноту, где виднелась группа советских офицеров.

Неизвестно, сколько времени он продолжал бы изощряться в восточной учтивости, если бы Смирнов не отстранил его и не вошел в дом.

В комнате у кровати стоял Глушек. Увидев советского офицера, он метнулся к тумбочке, но Смирнов схватил его за руку.

Глушек весь поник и бессильно опустился на кровать.

…Илья Светлов, ездивший к Махмуд-беку на случай, если немецким парашютистам удастся приземлиться там, возвратился в Тегеран.

VIII

Олегу Смирнову было поручено выехать на ирано-турецкую границу, разыскать Махмуд-бека и, арестовав его, привезти в город Казвин, где был расположен штаб советских поиск.

Когда Смирнов ушел, генерал Панков сказал Авдееву:

— Николай Федорович, президент Рузвельт будет жить в нашем посольстве. Ему и премьеру Черчиллю сказали о заговоре немцев, о том, что они готовят покушение на Большую тройку. На нас ложится колоссальная ответственность. Надо до максимума усилить охрану конференции, личную охрану глав государств. Не исключено, что у немцев есть второй вариант организации террористического акта, который они попытаются использовать в связи с провалом первого.

…Конференция уже закончилась и главы трех государств вылетели на родину, когда Смирнов вернулся. Он доложил, что Махмуд-бек, видимо почувствовав провал террористов, оставил племя на своего брата, а сам пытался бежать в Турцию, но при перестрелке был убит.

— Вот неудача. Мне надо было с ним поговорить, — сказал Панков и, подмигнув Авдееву, спросил: — А что сказали бы по этому поводу иранцы?

— «Когда счастье отвернулось, и от халвы ломаются зубы», товарищ генерал, — ответил Смирнов.

И все присутствующие, довольные, что завершено тяжелое и ответственное задание, рассмеялись.

Памятник, чекистам, офицерам контрразведки Сталинградского фронта, солдатам и офицерам ордена Ленина 10-й стрелковой дивизии войск НКВД, работникам милиции, павшим смертью храбрых в Сталинградской битве. Гор. Волгоград.

ПОЛКОВНИК АБЕЛЬ РАССКАЗЫВАЕТ О СЕБЕ

Мой отец петербургский рабочий. Он и его друзья были связаны с революционно настроенными студентами. Они сгруппировались в кружок, получивший название «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». Этим кружком, как известно, руководил Владимир Ильич Ленин.

Когда царское правительство арестовало членов кружка, отец был сослан в Архангельскую губернию, а после ссылки переведен в Саратовскую губернию под гласный надзор полиции. Там он встретился с моей матерью. Постоянное преследование полицией и жандармерией вынуждало отца часто менять место жительства. Вместе с ним пришлось кочевать и нам.

Все это, естественно, сказалось на формировании моего мировоззрения. Целиком и полностью я был на стороне отца и его друзей и при каждом удобном случае помогал им распространять большевистскую литературу. На большее, по малости лет, тогда я еще не был способен.

В первые годы Советской власти мне довелось работать среди молодых политэмигрантов, вернувшихся на Родину. Это не только помогло мне в изучении иностранных языков, но и явилось впоследствии важным обстоятельством при определении жизненного пути.

В 1922 году я вступил в комсомол. Занимался агитацией в бывшем Хамовническом районе. В это время шла острая борьба с троцкистами за влияние на молодежь. Наша ячейка настолько активно участвовала в этой борьбе, что иногда дело доходило даже до драки с троцкистами.