Солдаты неба

Уклоняясь от противника, круто рванул «як» и отчетливо увидел, что впереди меня и ниже, словно рой пчел, крутятся самолеты. Я как бы ожил. Мы с Хохловым еще не опоздали. У нас преимущество в высоте, и мы можем атаковать по выбору.

Но… я вижу всего два истребителя противника, в отчаянии вырывающихся из объятий «яков». Один из них взорвался, забрызгав небо огнем, другой камнем пошел вниз. А еще? Не верится, что противника в небе больше нет.

Лейтенант Марков, обычно уравновешенный на земле, радостно возбужден, глаза его горят. В этом бою он с Рудько сразил два самолета. И Виталий, очевидно, опьянен победой. Я поздравил его.

— Любое дело надо начинать с азов, тогда наверняка добьешься успеха! Хотя я и ваш зам, но не зря полетал ведомым: набирался опыта, — ответил он несколько самоуверенно.

Бой был долгим и жестоким, но наши появились над аэродромом значительно выше восьмерки патрульных истребителей. Количественное и тактическое преимущество было на нашей стороне, поэтому все так гладко и прошло. Правда, ведомого Маркова пощипали фашисты, и он с большим трудом посадил самолет. Об этом надо бы Виталию напомнить, но не хотелось суровой правдой омрачать радость первой победы. Удачи делают нас добрее, снисходительнее.

Михаил Рудько садился последним. Когда подрулил на свою стоянку, мы пошли поглядеть на. его подбитый «як».

Летчик не спеша и с горделивым чувством, какое бывает после удачного вылета, вылез из самолета. Он легко спрыгнул с крыла, снял шлемофон, подставил ветру и солнцу свой черный чуб и, выпрямившись, жадно и облегченно вздохнул. На раскрасневшемся лице по-юношески откровенная радость. Я хорошо понимал его состояние и подошел, чтобы поздравить с успехом. К моему удивлению, Рудько стал медленно оседать на землю. Ранен? Никаких признаков. Только лицо побледнело, но было спокойно, с застывшей улыбкой.

Сбежался народ. Кто с тревогой, кто с осуждением смотрел на лежащего человека, а кто-то наклонился и стал теребить его за грудь. Я отдернул руку:

— Оставьте его в покое. Он устал.

Да, именно устал! Устал мозг, устали нервы, мышцы. Впечатлительный по натуре, Рудько сейчас все отдал тяжелому и затяжному бою. И вышел из него победителем. В воздухе его воля и силы были напряжены до предела. На земле, после удачной посадки на поврежденной в бою машине, радость забрала остаток их.

— Где врач? Почему нет врача? — раздались голоса. Но врача не потребовалось. Летчик открыл глаза и, бодро вскочив, сказал:

— Прилег на секундочку и вздремнул…

Ничем не защищенное самолюбив человека сейчас легко ранить состраданием, иронией, любым неосторожным словом. Поэтому Василяка и поспешил пожать ему руку:

— Поздравляю с первой личной победой! Только не надо отдыхать на снегу: можно насморк подцепить.

По дороге на ужин мы заглянули в дом культуры. В большом, просторном фойе танцы в полном разгаре. У стен диваны и мягкие стулья. Ослепительно сияют люстры и канделябры от передвижной электростанции. Обстановка напоминает довоенную. Да и сам дом довоенной постройки. Фашисты, отступая, не успели разрушить Скоморохи.

Крутятся парами почти одни девчата. Местные и несколько из батальона обслуживания. Наших из полка никого. Все остались на аэродроме готовить самолеты к завтрашнему дню. Летчики во время боевой работы не ахти какие любители танцев.

Маленькая, хрупкая блондинка в белом платье точно выросла перед Лазаревым и протянула руки:

— Разрешите?

Сергей удивленно глянул сверху вниз. Секунду он молча разглядывал девушку. Удивление на его лице сменилось улыбкой.

— С такой малюткой?

Видимо, этим он больно задел самолюбие девушки. Ее глаза точно выстрелили в Сергея негодованием. И все же она взяла себя в руки и примирительно-ласково заговорила:

— Зачем так? Вы богатырь-красавец. Герой! О вас, Сергей Иванович, в газете пишут…

И польщенный Сергей Иванович закружился с «малюткой».

С утра выдалась нелетная погода. У землянки КП строй полка застыл в безукоризненном равнении.

Приближается знаменный взвод. Впереди развевается кумачовое полотнище. Четко отбивая шаг по укатанному, как асфальт, снегу, идут знаменосцы. Тишина, напряженная торжественная тишина. Перед глазами алое Боевое Знамя. Под ним полк сражался в Подмосковье и на Калининском фронте, в курском небе и над Днепром, принимал участие в освобождении Киева и теперь ведет битву за Правобережную Украину.

Сорок один летчик погиб из нашего полка, пятеро уже не смогут летать. Разве можно забыть Ивана Емельяновича Моря! Недавно по пути из госпиталя к себе домой, в село Рябухино Харьковской области, он заехал к нам. Инвалид… Трудно сказать, жил бы сейчас я, если бы под Томаровкой в прошлое лето он своим самолетом не преградил путь «мессершмиттам», которые целились в меня. В такой торжественный момент невольно вспоминались те, кого нет среди нас…