Союз Верных — Энгельбрук (СИ)

Грета постелила сержанту рядом с собой на большой постели, служившей ей когда-то супружеским ложем. По каким-то соображениям, женщина избегала спать на ней после смерти мужа, предпочитая ночевать в маленькой комнатке для прислуги. Ладвиг не стал выяснять причины такого поступка Греты, решив сразу последовать совету монаха и хорошенько выспаться. Но после разговора с братом Йоханом заснуть было не так уж просто. Сержант только сейчас осознал, что обратной дороги для него больше нет и, сделав выбор, он бесповоротно изменил свою судьбу.

"Возможно, предложение перебраться в Остгренц не лишено смысла. Особенно после того, как в Магистрате откроют всю правду. Они не обрадуются, что я предпочёл помогать тем, кому обязан был всячески мешать".

В том, что ратман Олдрик рано или поздно обо всём узнает, Ладвиг не сомневался. Будучи твёрдо уверенным в правоте, сержант не боялся какого-либо возмездия. В конце концов, он мог постоять за себя и в разговоре, и с оружием в руках.

"Вряд ли Олдрик признает, что отдавал мне приказ водить за нос представителя архиепископа. Он не сумасшедший. Максимум, что они могут со мной сделать — это выкинуть из городской стражи. Вот тогда и пригодится предложение брата Йохана".

Ладвиг только сейчас сообразил, что лежавшая на своей половине кровати Грета что-то говорит, изредка упоминая его имя с вопросительной интонацией. Оказалось, что погружённый в свои мысли сержант всё это время машинально кивал, соглашаясь с тем, что сообщала ему женщина.

— …такое на ней было платье. Она рассказала мне о старой народной примете. Если незамужняя женщина и холостой мужчина ночуют под одной крышей со священником, то в будущем они обязательно поженятся! Ты тоже в это веришь?, — оживилась Грета, увидев, как Ладвиг снова кивнул. — Тогда нам лучше будет уехать отсюда. Выйдя замуж, я всё равно лишусь пенсии, которую мне платит цех как вдове мастера. И содержать этот дом будет очень непросто.

Уяснив, в какую сторону катится разговор, сержант понял, что дальше эту тему развивать пока рано.

— Спокойной ночи, дорогая, — еле слышно прошептал он на ухо готовой ещё что-то сказать Грете.

Она любила, когда её так называл Ладвиг, и одними губами произнесла несколько нежных слов. Услышав в ответ такой же ласковый шёпот, женщина со счастливой улыбкой на лице закрыла глаза и уснула.

Беспокойные думы постепенно оставили сержанта. Смежив веки, он задремал, и в его памяти не успела отложиться последняя мысль сознания, балансирующего на тонкой грани между бодрствованием и сном:

"Брату Йохану нет никакого дела до гибнущих по вине демона людей. Только прогресс…".

* * *

Виланд выполнил поручение монаха, и утром возле дверей дома Греты стоял осёдланный мул с двумя набитыми припасами чересседельными сумками. Видимо, в Городском Совете решили, что следственная группа должна непременно состоять из трёх человек, поэтому прислали в подмогу ещё одного. Им оказался уже знакомый Ладвигу чиновник, вручавший ему приказ Магистрата. Он был верхом, в дорожном костюме и при мече. Увидев дознавателя, чиновник заискивающе улыбнулся и даже поклонился, будто перед ним был не сержант, а по меньшей мере лейтенант городской стражи.

— Я Эгон — один из помощников ратмана Рикерта. Согласно новому приказу Магистрата, поступаю в ваше полное распоряжение, господин сержант. Буду сопровождать вас и отца Йохана. Сносно владею клинковым оружием. Обладаю хорошим почерком и знаю, как вести протоколы допросов. Неплохой наездник, могу принести пользу в качестве гонца.

"И почём же такое счастье?" — вертелось на языке у Ладвига, но Эгон сам ответил на его невысказанный вопрос. Потупив взор, он негромко произнёс:

— Так как я вхожу в состав следственной группы, на меня распространяется правило, согласно которому расходы могут быть возмещены в полном объёме.

— Разумеется, — подтвердил сержант, едва удержавшись от улыбки. В своё время этот человек сам стремился получить пост дознавателя и теперь, хотя бы частично, добился своей цели.

— Тогда, взгляните на подготовленные мною долговые расписки, — помощник ратмана суетливо достал несколько листов бумаги. — здесь только самое необходимое. Я не хочу, чтобы меня считали стяжателем…

— Лимит расходов не установлен… — Ладвиг замолк, подбирая форму обращения к новому подчинённому.

— Просто Эгон. — ещё раз поклонился чиновник. — Не утруждайте себя другими словами, господин сержант. Также спешу просить вашего прощения за своё оскорбительное поведение во время нашей последней встречи. Надеюсь, что смогу принести много пользы, и это заставит вас забыть тот не совсем приятный разговор.

— Лимит расходов не установлен, Эгон. Поэтому вы можете воспользоваться своим правом.

"Этот подхалим не упустит ни словечка из нашего разговора с братом Йоханом. И сразу отказаться от его услуг нельзя. Слишком подозрительно это будет выглядеть. Остаётся одно — как можно раньше отправить его с каким-нибудь письмом обратно в город".

— Это спокойный мул?, — вопрос задал вышедший из дома монах. — Я не любитель ездить верхом, особенно, если попадётся своенравное животное.