Читаем Союз нерушимый (СИ) полностью

- Недавно я попал в тюрьму. КГБ-шную тюрьму, - Моисей, стоявший позади меня, издал ехидный смешок. - Там со мной связался кто-то, пообещал помочь и активировал моё железо. После этого я стал практически заложником: он уже заставлял меня сделать кое-что противозаконное и, боюсь, это не последний случай. Сейчас я расследую кое-что очень крупное и чувствую, что этот... Голос как-то связан с теми, кого я ищу. Только он умеет активировать отключенное боевое железо. Но я не смогу его найти, пока у него на крючке. Это что-то важное. Очень важное. Ты можешь помочь мне обезопасить себя?

Мальчик молчал. Слишком долго для сознания, разогнанного в десятки раз. Я начал нервничать, стальные нити на запястьях затянулись туже.

- Да, - наконец, ответил Яша десятком голосов. Клянусь, в тот момент я почувствовал, как моих мозгов касаются маленькие ледяные пальцы. Кто угодно перепугался бы, и я не стал исключением, вскрикнув, казалось, на всю Горбушку. - Да, я могу тебе помочь. Но будет больно.

19.

Встреча с Яшей оставила чувство тревоги. Мальчик помог мне, провёл некие манипуляции, о которых было больно даже вспоминать, и при этом обронил несколько фраз, сильно меня взволновавших.

Возможно, он был сумасшедшим, а возможно, и впрямь мог видеть будущее. Впрочем, с его-то вычислительными мощностями он мог вполне себе это будущее рассчитать: хватило бы поверхностных знаний психологии и более углубленных - теории вероятности.

Следующий шаг расследования предполагал ночную вылазку, и когда Мария узнала об этом, то едва не забаррикадировала двери в мою комнату.

- Вам нельзя! - она смотрела на меня снизу-вверх и опять умилительно притопывала ножкой от негодования. С сожалением я заметил, что на руках у неё прибавилось синих пятен. Подобные эмоции были для меня в новинку. Работа в КГБ сделала меня чёрствым. Кроме того, я стал относиться к людям так же, как они относились к клонам-"бурильщикам": со смесью презрения и настороженности. Да иное и невозможно, когда практически ежедневно сталкиваешься с худшими представителями рода человеческого.

- Работа есть работа, - улыбнулся я и попытался отстранить Марию, но не тут-то было: хрупкая женщина стояла на месте прочно, как вагон кирпича.

- Больничный! - она, уверенно отметала мои попытки остаться. - Если хотите, я поговорю с моим знакомым доктором, он приедет сюда и вас посмотрит.

- Больничные не предусмотрены. Кроме меня выходить некому. Не переживайте так, я не буду долго ходить по холоду. Сперва в метро-3, оттуда в автобус и так далее. Да и вообще постараюсь беречь силы, - пообещал я, сложив пальцы крестиком в кармане плаща.

- Что ж у вас за работа такая, с которой больного человека отпустить не могут? - негодующе спросила соседка.

- Я - агент КГБ, - это было сказано без тени улыбки. - Работаю под прикрытием. Ищу чрезвыча-айно опасного преступника. Вон, помните, двух депутатов убили? Вот я и ищу того, кто это сделал.

Мария нахмурилась:

- Не паясничайте! Вам покой нужен и пара дней, чтобы отлежаться как следует! А вы на улицу, да ещё и в такую погоду!

- Отлежусь, - я примирительно поднял руки. - Обязательно отлежусь, но сперва нужно кое-что сделать, правда, - в этот момент она была такой милой, что я практически влюбился. Искренняя забота способна покорить сердце любого мужчины.

Над Москвой снова сгустились тучи: в этот раз и в прямом и в переносном смысле. Единственный фонарь в округе не горел, поэтому приходилось идти наощупь и по памяти, высматривая в багровой полутьме городской ночи чёрные пятна луж и вязкие участки разъезженной грунтовой дороги. Сверху вода, снизу вода, по бокам - та же самая вода. Дождь зарядил нешуточный, и я, жалея, что не успел купить шляпу, прикрывал голову старой бумажной газетой.

Станция метро-3 "Бауманская" располагалась рядом с предшественницей - старой, затопленной и наполовину залитой бетоном.

Подземку в Москве стали возрождать сравнительно недавно - с десяток лет назад - и успели проложить всего лишь две ветки, перечёркивавшие Москву крест-накрест и пересекавшиеся недалеко от Дворца Советов. Новая транспортная система была уникальным проектом: глубина залегания, укреплённые туннели, украшение станций и вестибюлей - настоящий шедевр инженерного и архитектурного искусства.

После войны старое метро, оно же метро-1, оказалось огромным кладбищем. История Комсомольской, с которой я не так давно выбирался, не была выдающейся - всего лишь одна из множества страшных страниц той войны. Когда по многострадальной Москве били ядерными кулаками, множество станций обрушилось сразу, похоронив своих обитателей. Позже из-за сейсмических сдвигов, затопления, радиации и голода вымерли почти все остальные. Та подземка изначально не предназначалась для долговременной жизни: расчёт делался на то, что где-то уцелеют люди, способные организовать эвакуацию, а значит, надо всего лишь протянуть какое-то время до тех пор, пока гермоворота не срежут и людей не вывезут в безопасное место.

Но за уцелевшими пришли слишком поздно.

Перейти на страницу:

Похожие книги