Союз нерушимый (СИ)

Сон избавил меня от очень неприятного вопроса: что делать дальше? Я оказался в дурацкой ситуации, которая, как мне казалось, не имела выхода. Меня спасли из знаменитых застенков КГБ, но долго ли я сумею продержаться на свободе - неизвестно. Оставалось лишь надеяться, что пропавший куда-то Разум (а я не сомневался, что это был он) пропадёт уже навсегда и оставит меня в покое.

12.

Я спал без задних ног и видел цветные сны.

Снился бабушкин дом. В детстве, когда я приезжал на каникулы, меня укладывали на небольшом диванчике, который дед, мастер на все руки, сделал сам от начала и до конца. Старик умел вкладывать в вещи душу - и эта работа не стала исключением: диван получился мягким-мягким и прямо-таки чудотворным. Стоило лишь положить голову на подушку, как сон нападал сразу же и был сладок, как бабушкино варенье.

Под окнами росло вишнёвое дерево, и, когда взошедшее солнце начинало припекать, по комнате распространялся, смешиваясь с вездесущим запахом лекарств, аромат смолы и тёплой древесной коры. В такие моменты я обычно открывал глаза и смотрел, как летали, закручиваясь в небольшие вихри, яркие жёлтые точечки пылинок. Мне нравилось представлять, что это - звёзды, а я - сверхсильное существо, свидетель жизненного цикла целой галактики.

И сейчас подсознание вернуло меня в те времена.

Спокойствие, тепло, уют, запахи смолы, пыли, лекарств и полнейшая безмятежность. Можно спать сколько угодно, ведь торопиться некуда. Впереди ещё полтора месяца каникул и целая жизнь. Иногда сквозь сон я слышал, как тихонько скрипела дверь: Зинаида заглядывала посмотреть, как я тут и не собираюсь ли учинить какое-нибудь непотребство. Подсознание причудливо вплетало старуху в сон, делая её присутствие в моём детстве логичным и не вызывающим никаких вопросов.

Утро уже близко, поэтому скоро меня должны прийти будить. Родители не давали спать слишком долго, чтоб я не нарушал режим. Вот снова скрипит дверь, быстрые шаги и меня трясут за плечи - очень сильно и грубо.

Я открываю глаза и тут же вспоминаю, где нахожусь. За окном непроглядная темнота, лишь изредка вспыхивает что-то. Красное-синее, красное-синее.

Надо мной нависло перекошенное старушечье лицо.

- Вставай! Надо бежать! - скомандовала она с таким количеством металла в голосе, что из него можно было отлить крейсер.

Я, всё ещё ничего не понимая, скатился с кровати.

- На! - Зинаида из прихожей бросила в меня серым дедовым плащом. Когда я поймал его, оказалось, что в него старуха завернула цветастую длинную юбку, пёстрый платок и мои пистолеты. Всё-таки нашла.

По полу что-то глухо стукнуло. Я включил ночное видение, и лицо само собой вытянулось от удивления. Зинаида стояла, опираясь, словно это был костыль, на длинный армейский ручной пулемёт. Судя по резьбе и металлической плашке с буквами на прикладе - именной. При малейшем движении патронная лента, уходившая в короб, тихо позвякивала.

Я надел плащ и торчал посреди комнаты, как дурак, сжимая в руках юбку с платком и не зная, что делать. Зинаида проковыляла на балкон, отпихнув меня в сторону, когда я оказался у неё на пути.

- Чего встал? - рыкнула она и осторожно выглянула на улицу.

Похоже, там её увидели: стальной голос громкоговорителя рявкнул так, что я подпрыгнул на месте:

- Иванов! Сдавайтесь! Вы окружены! Отпустите заложника!

Старуха открыла окно:

- Ой! Не стреляйтя, робяты! Не стреляйтя! Убьёть он меня! - она говорила с интонациями Бабы Яги в исполнении Милляра.

Красный-синий. Красный-синий. Под окнами стояло несколько хорошо знакомых мне чёрных "волг" с мигалками.

- Короче!.. - повернулась старуха ко мне. - Времени мало, поэтому слушай внимательно. Дом окружён, тебе не уйти. На крыше напротив вижу снайперскую пару, внизу - оцепление. В подъезде уже спецназ, поэтому...

Она профессионально заехала мне в нос: так, что я не успел увернуться и плюхнулся обратно на диван. Тут же стало нечем дышать, и я почувствовал, как по губам стекают солёные капли.

Поспешно зажав нос ладонью, я спросил, гнусавя, как слонёнок из мультика:

- Какого фвена?

- Надевай юбку и платок, а потом выбегай в подъезд и зажимай нос. Кровищи чтоб побольше. Как я говорила, слышал? Изобразить сможешь?

Я кивнул, поняв её план, но всё ещё не до конца осознавая, что тут вообще происходит и зачем старухе меня спасать.

- Это ты? Разум? - я убрал ладонь от носа, чтобы напустить побольше кровищи.

- Что? - нахмурилась Зинаида. - Какой ещё к чёрту разум? Я тебе в башке ничего не повредила? Одевайся давай, скоро начнётся!

Как будто услышав её, матюгальник на улице продолжил свои увещевания:

- Иванов! Отпустите заложника, и никто не пострадает!

Красный-синий, красный-синий.

- Зачем вы мне помогаете? - я не думал спорить со старухой: если она собиралась прикрыть мой отход, было бы глупо перечить. Но я хотел понять, почему.