Сойка-пересмешница

На экраны возвращается эмблема Капитолия в сопровождении монотонного аудиоряда. Но приблизительно через двадцать секунд мы снова видим Сноу и Пита. В студии суматоха. Мы слышим неистовые выкрики их съемочной группы. Сноу подается вперед, сообщая, что, вероятно, повстанцы пытаются прервать распространение информации, которую они считают обвинительной, но правда и справедливость восторжествуют. Что трансляция возобновится, когда служба безопасности наведет порядок. Он спрашивает Пита, есть ли ему что сказать Китнисс Эвердин после сегодняшнего показа.

При упоминании моего имени лицо Пита натужно искажается.

— Китнисс… как ты думаешь, чем это закончится? Что останется? Никто не спасется. Ни в Капитолии. Ни в Дистриктах. И ты… в Тринадцатом… — он резко вдыхает, будто ему не хватает воздуха, а глаза его кажутся безумными, — к утру будешь мертва!

За камерой раздается приказ Сноу: — Прекратите это!

Бити повергает всю трансляцию в полный хаос, вспышками пуская кадры со мной, стоящей перед госпиталем, каждые три секунды. Но в интервалах между ними мы видим то, что происходит в данный момент на съемочной площадке. Пит пытается продолжить говорить. Камера сбита, и теперь она снимает лишь белый кафельный пол. Шарканье ног. Звуки ударов в связке с криками Пита.

И его кровь, разбрызганная по кафелю.

Часть II. «Нападение» Глава десятая

Дикий крик зарождается где-то внутри меня и продирается через все тело, чтобы так и застрять в горле. Я нема как Безгласая, задыхающаяся от собственного горя. Даже если бы я смогла расслабить мышцы шеи и позволить звуку вырваться наружу, заметил бы его кто-нибудь? В комнате стоит немыслимый гул. Отовсюду раздаются вопросы и требования, пока они пытаются расшифровать слова Пита. "И ты… В тринадцатом… к утру будешь мертва!" Тем не менее, никого не интересует судьба самого вестника, чья кровь на экране сменилась помехами.

Властный голос призывает к вниманию.

— Заткнитесь! — Теперь все взгляды прикованы к Хеймитчу. — Чего тут думать! Мальчик говорит, что нас вот-вот атакуют. Здесь. В Тринадцатом.

— Как он получил эту информацию?

— Почему мы должны верить ему?

— Откуда ты знаешь?

Хеймитч раздраженно вздыхает.

— Они до крови избивают его, пока мы разговариваем. Какие еще доказательства вам нужны? Китнисс, помоги мне!

Встряхнувшись, я, наконец, говорю.

— Хеймитч прав. Я не знаю, откуда Пит получил эту информацию и правдива ли она. Но он считает, что это так. И они… — Я не могу произнести вслух то, что Сноу делает с ним.

— Вы не знаете его, — говорит Хеймитч Койн. — В отличие от нас. Подготовьте своих людей.

Президент вовсе не выглядит испуганной, скорее озадаченной, всем этим поворотом событий. Она обдумывает его слова, постукивая пальцем по краю панели управления, находящейся перед ней. Когда она, наконец, заговаривает, то обращается к Хеймитчу ровным голосом.

— Конечно, мы подготовились к подобному развитию событий. Хотя у нас несколько десятков военных единиц, позволяющих допустить, что непосредственные атаки Тринадцатого не принесут никакой пользы Капитолию. Ядерные ракеты произведут радиационный выброс в атмосферу, что приведет к непредсказуемым экологическим последствиям. Даже обычной бомбардировки будет достаточно, чтобы серьезно повредить наше военное оснащение, которое, как мы знаем, они надеются захватить. И, конечно же, они провоцируют нас на ответный удар. Вполне вероятно, что все вышеперечисленное, вкупе с нашим нынешним альянсом с повстанцами, будет рассмотрено как возможный риск.

— Вы правда так думаете? — спрашивает Хеймитч. Чересчур искренней интонацией, но тонкость иронии в Тринадцатом частенько упускают.

— Да. В любом случае мы уже опаздываем со спецучениями Пятого Уровня, — говорит Койн. — Предлагаю ввести строгую изоляцию.

Она начинает быстро печатать на клавиатуре, приводя свое решение в действие. Как только она поднимает голову, все начинается.

С тех пор как я прибыла в Тринадцатый, здесь было два низкоуровневых учения. Я не особо помню первые, так как находилась в больнице в палате интенсивной терапии. Думаю, пациентов освобождали от учений, потому что сложности, возникающие при нашей транспортировке, перевешивали выгоду от тренировочной эвакуации. В мое затуманенное сознание проникал механический голос, приказывающий людям собраться в желтых зонах. Во время следующих учений Второго Уровня, предполагающих незначительные происшествия — такие, как временный карантин, когда граждан проверяли на наличие вируса гриппа — мы должны были вернуться в жилые помещения. Я осталась за трубой в прачечной, проигнорировав раздражающие сигналы, раздающиеся из звуковой системы, и наблюдала за тем, как паук плетет сети. Но имеющийся опыт не подготовил меня к невыразимой, разрывающей барабанные перепонки и вселяющей страх сирене, распространяющейся сейчас по Тринадцатому. Уж точно не проигнорируешь подобный сигнал, который словно был смоделирован, чтобы повергнуть все население в неистовство. Но это же Тринадцатый, поэтому ничего подобного не происходит.