Сойка-говорун (СИ)

Вместе с миротворцами подходим к нему поближе. Когда мы приближаемся, замечаю на асфальте белую полосу. Мы останавливаемся ровно перед ней. В этот момент планолет опускает трап, и к нам выходят четыре миротворца. Они одеты в глухую черную броню, и мне даже непонятно, кто передо мной: живые люди или роботы - настолько у них четкие и синхронные движения. Броня мощная, из-за нее эти ребята кажутся в два раза крупнее обычного человека.

Как только они подходят к полосе, капитолийские миротворцы приказывают мне переступить черту. Едва я это делаю, конвоиры возвращаются в машину и уезжают в сторону города.

— Следуй за нами, — произносит один из миротворцев роботизированным голосом, и я даже не могу понять, кто именно из них. Миротворцы окружают меня, берут в “коробочку” и ведут в планолет.

Когда оказываюсь внутри, у меня отвисает челюсть: передо мной целая воздушная тюрьма. Около двадцати однотипных камер, в каждой есть только койка. Все они пустуют, и одна из них, наверняка, моя. Сняв с меня наручники, мне приказывают подойти к миротворцу, который стоит у самой дальней клетки. Тот открывает передо мной дверь в небольшую ванную комнату. Я прохожу туда, он за мной.

— Переодевайся. Все украшения, ценные вещи сдать, косметику смыть.

Протягивает мне какой-то серый комбинезон и емкость для вещей. Переодеваюсь прямо при нем. Из украшений у меня только браслет.

— Мне его вернут?

— Как распорядится комендант, — отвечает миротворец.

Значит, нет. Бросаю прощальный взгляд на подарок Катона и отдаю его. Умываюсь, поправляю комбинезон.

— Бандану снять.

— Нет, она закрывает мою рану. Врач приказал не снимать ее без крайней необходимости.

Миротворец поднимает руку и что-то печатает на планшете.

— Хорошо, — говорит он спустя некоторое время. — Выходи.

Меня «селят» в одну из клеток. Заставляют лечь на кушетку и вкалывают что-то в шею. Я заранее закрываю глаза и отключаюсь.

Не знаю, сколько я проспала, по ощущениям - целую вечность. Как только прихожу в себя, дверь клетки открывается, и миротворец приказывает выйти.

— Руки сжать в кулаки, вытянуть вперед, — приказывает он, когда я выхожу. Подчиняюсь беспрекословно. Миротворец надевает мне на руки какие-то светящиеся браслеты. Они не связаны между собой, но ощущения такие, что рук у меня будто нет. На ногах застегивают обычные цепи, чтобы мне не удалось бежать. После всех процедур, в окружении четырех миротворцев, следую к выходу. Спускается трап, и меня под конвоем выводят на улицу.

Естественный свет немного слепит глаза, и я на пару секунд зажмуриваюсь. Мы оказались на небольшом аэродроме. К моим конвоирам подходит один из миротворцев и протягивает планшет. Пока они заполняют какие-то формы, я осматриваюсь по сторонам. Замечаю несколько крупных грузовых планолетов. Погода пасмурная, прохладная, моросит дождь. Поднимаю глаза и вижу огромные заснеженные горы. Они намного выше тех, на которых стоит Дистрикт-2. В нескольких местах на горе мелькает блеклый свет. Скорее всего, там расположены шахты или штольни.

Покончив со своими делами, конвоиры уводят меня с аэродрома. Мы оказываемся на небольшой площадке… Слева расположено несколько однотипных зданий, дальше — огромные склады. А по правую сторону виднеется большой особняк. Все это окружено высокой каменной стеной со множеством смотровых вышек.

Меня ведут в особняк. При входе пристально досматривают — можно подумать, я смогла бы провезти что-то ценное. Здесь явно живет какая-то шишка. Дом внутри богато обставлен, и пока я поднимаюсь по лестнице на третий этаж в компании миротворцев, поражаюсь, сколько здесь сувениров из разных дистриктов и различных украшений, каких-то интересных механизмов, макетов планолетов, машин.

Перед одной из дверей мы останавливаемся. Пока с меня снимают все оковы, я успеваю прочитать на табличке «главный комендант Д. Тодд». Миротворец стучит в дверь, за ней раздается «войдите». Боец открывает дверь и жестом показывает мне войти. Прохожу в комнату.

Суеты с улицы здесь совсем не слышно. Кабинет обставлен не менее богато, чем коридоры. Мерно тикают часы, из музыкального проигрывателя тихонько играет музыка. У стола расположилась небольшая клетка с маленькими разноцветными птичками. Красные, черные, золотые, синие… И все бы ничего, если бы на дне клетки не лежало несколько трупов других птиц. Замечаю, что все птицы - и живые, и мертвые - разных цветов, ни одного повторяющегося.

— Присаживайтесь, — от звука голоса я вздрагиваю. Только сейчас замечаю мужчину, стоящего у окна.

Когда я сажусь, он поворачивается ко мне. На вид ему лет пятьдесят. Он совершенно лысый, через лицо проходит уродливый шрам. Одет в военную черную форму с генеральскими погонами. Он очень широкоплечий, мощнее, наверное, любого из надзирателей в Академии. На груди у него прикреплен значок в виде волчьей головы. Мужчина пристально вглядывается мне в глаза, что-то бубнит себе под нос и садится за стол напротив меня.