Сойка-говорун (СИ)

— Перестань, — воспоминания нахлынули на меня. Я хватаюсь за голову и отхожу от него. Голова раскалывается на куски.

— Если хочешь, я отстану от тебя, — сухо говорит Катон. Я поворачиваюсь к нему.

— Катон, я не знаю, чего хочу, — и это чистая правда. Как бы я себя ни уговаривала, ни убеждала, но я не могу не признать, что мне хочется проводить с ним время. Здесь все смешалось: и мое одиночество, длившееся несколько лет и то, что мы действительно с ним прошли через многое. На Играх я иногда ловила себя на мысли, что не смогу убить его. Просто не захочу. Он стал для меня действительно близким человеком. Единственным, кому я могла доверять.

Катон медленно подходит ко мне, как будто боится спугнуть.

— Мы с тобой ничем не обремененные взрослые люди.

— Да, только моя жизнь висит на волоске, а твоя нет.

— Если все получится, то и твоя не будет, — говорит он. — Я планирую после этих Игр вернуться домой в Дистрикт-2.

— Типа, твоя миссия по моей защите будет завершена?

— Думаю да. И мы вернемся домой. Вместе.

Я качаю головой, улыбаясь.

— Ты такой романтичный, аж жутко становится.

— Я могу нагрубить, если хочешь.

— О, этого мне хватило на Играх. Ты все время рявкал на меня, — чуть обижено говорю я. Катон, смеясь, взъерошивает свои волосы. И вдруг быстро обнимает меня, прижав к себе. Я не двигаюсь с места. В воцарившейся тишине я слышу, как бьется его сердце. Прикрыв глаза, вдыхаю запах его одеколона. Кажется, прошла целая вечность. Наконец-то он отпускает меня. Я чувствую, как мои щеки пылают.

— Нам пора возвращаться, — говорит Катон.

— Да… мне нужно еще кое-что сделать.

Молча выходим через черный ход. На прощание Катон говорит, что будет почти каждый день во время Игр проводить в смотровом зале. Потому что Грейс Гламур подписалась помогать Дистрикту-1.

— Хочется, чтобы Дистрит-1 продержался дольше, — говорит Катон.

— О, не сомневайся. Они продержатся очень долго, — я хитро улыбаюсь. Катон подозрительно смотрит на меня, но ничего не спрашивает.

Мы коротко прощаемся, однако, перед уходом он ухитряется поцеловать меня в щеку. Я настолько опешила от такой наглости, что даже не возмутилась его поступком. Катон подмигивает мне и уходит. Отойдя от шока, неторопливо ковыляю в сторону Центра.

Когда я поднялась к себе на этаж, меня оглушили звонкие, противно-сладкие голоса. Пришли стилисты. Они весело болтают с Лесли, чуть поодаль от них сидят Розали и Максвелл. Вид у них не очень довольный.

— Ну, как все прошло? — спрашиваю я их.

— Плохо, — хмуро отвечает Максвелл.

— Как вы и просили, — добавляет Розали.

— Так, во-первых, плохо я вас не просила выступать. Я сказала средне, — присаживаюсь в кресло напротив них. — Рассказывайте подробней.

— А зачем? Вечером вы и так все увидите, — говорит Розали.

С этим не поспоришь. Для приличия пару минут общаюсь со стилистами, а после ухожу в смотровой зал. Заняв, как обычно, самый далекий диван, достаю колоду и рассеяно перебираю карты, раздумывая о беседе с Катоном. В какой-то момент карта неудобно проскальзывает и оставляет царапину на пальце. Тихо ругаясь я осматриваю царапину. Надо же, даже такая безделушка может нанести вред. Маленькая картонка, которую можно легко помять и выбросить. Улыбаюсь. Очень похоже на мою ситуацию.

— Красивые карты.

Я замираю и медленно поднимаю взгляд на говорившего.

— Плутарх Хевенсби.

Бывший главный распорядитель Голодных игр улыбается и кивает головой.

— Разрешите? — спрашивает он, указывая на диван. Как будто я могу запретить. Он садится напротив меня.

— Ну что, Мирта, как настроение?

— Нормально, — бурчу я, не спуская с него глаз.

— Чего это вы так напряглись? Я не распорядитель, вы не трибут, так что все хорошо, — к нам подходит безгласый с двумя бокалами. Плутарх берет бокал. — Выпейте. Это шампанское.

— Спасибо, я не пью.

— И правильно, — мужчина забирает в второй бокал, ставит на столик. — Шестые или седьмые? Игры у вас.

— Седьмые.

— М, как много, — он делает глоток из бокала. — Как только вы держитесь… Могли бы давно бросить это невыгодное занятие.

— Легко сказать…

— В Дистрикте-2 ведь большой выбор победителей. Девятеро, если мне не изменяет память. Горжусь вашей преданностью делу.

Я стараюсь сохранить бесстрастное лицо. Чего он добивается? Знает ли он, что именно Капитолий виноват в том, что я не могу бросить работу ментора? А может, он здесь для того, чтобы разболтать меня и выудить какую-нибудь информацию? Нет, это у него не получится. Нужно как-то отвлечь его.

— А у вас какие должны были быть Игры по счету?

— Седьмые, как и у вас.

— Что же вам мешает их провести?

Плутарх улыбается и отставляет бокал.

— Наверное, то же, что мешает в вашем дистрикте выбирать случайных жертв на Жатве. Объявился доброволец.

— Какая жалость.

— О да. Но новый распорядитель горяч и полон энтузиазма. Посмотрим, что из этого выйдет.

Я киваю, облокачиваюсь на спинку дивана.

— Вы любите животных, мисс Дагер? — вдруг ни с того ни с сего спрашивает Плутарх.

— Смотря каких, — сухо отвечаю я.

— Например, кошек. Нравятся кошки?

— У меня дома живет кот. Подарок от спонсора.