Сойка-говорун (СИ)

Катон наливает еще виски. Он вертит в руках бокал, кажется, собирается с мыслями.

— После моей победы я неделю провел в лазарете. Меня лечили от ран, которые я получил в бою. Именно тогда мне подправили воспоминания, потому что вплоть до объявления меня победителем, я помнил наше прощание. Помнил, что поклялся отомстить, что убил Одиннадцатого твоим ножом и сделал это не просто так. Когда я готовился к интервью с Цезарем, ко мне подбежала Энобария и сказала, чтобы я продолжал играть свою роль. Я — безжалостная машина-убийца, для которого важна только победа. Я сначала не понял к чему это, но потом она добавила, чтобы я ничему не удивлялся. Я вышел, пообщался с Цезарем, все было нормально, а потом появилась ты. Плохо у меня получилось скрыть удивление.

— Да, но выглядел ты весьма обозленным.

— Потому что меня не предупредили, что ты выжила. Хотя ты права, это сыграло мне на руку. Когда выключились камеры, я хотел подойти к тебе, поговорить, но Брут с Энобарией перехватили меня. Они отвели меня подальше и сказали, чтобы я вообще не говорил с тобой. Вплоть до возвращения в дистрикт, а то и дольше.

— Почему?

— Потому что Капитолий облажался. Ты не должна была остаться в живых. Сенека Крейн поступил согласно своему мнению и ошибся. Правительство до последнего не знало, что ты жива. Его казнили и всю его бригаду тоже. Энобария сказала, что мы все теперь в опасности, в том числе и я. Сказала, чтобы я делал вид, что не рад твоему возвращению. Мол, дело не закончено, победа неполноценная, но теперь уже ничего не поделаешь. Досада и разочарование. Она и Брута просила вести себя так же, но он ее послал. Он тогда тебя еще обнял, помнишь?

Как такое забыть. Когда я оказалась перед камерами, то чувствовала себя загнанным зверем. Я ничего не слышала, мне хотелось скрыться ото всех. Когда все закончилось, ко мне подбежал Брут и крепко обнял. Почти по-отечески. Мне даже показалось, что он заплакал.

— В общем, мы поехали домой и все было нормально. Энобария сообщила все нашему мэру. Он сказал, чтобы мы делали все ради сохранения репутации нашего дистрикта. Он подписал бумаги, чтобы тебя поселили в ту халупу на Улице победителей, чтобы поставили тебе инвалидность. Тебя таким образом не должны были принимать на работу. Ближе к Туру победителей пришла директива: мы должны взять тебя с собой в Тур. Просто в качестве гостя. Энобария вновь настояла, чтобы мы включились в игру.

Когда мы вернулись, я надеялся, что все на этом закончится, но нет. Позже поступил еще один приказ — ты должна стать ментором. Победителей никто в известность не поставил, мэр сам все решил. Я не мог понять, что происходит. А потом до меня стало доходить. Капитолий хочет от тебя избавиться.

— Но зачем? — я совершенно сбита с толку. — Что я им сделала?

— Ты выжила, вот что. Ты показала всем, что можно идти против Капитолия. Никого не волновало, что ты была на волосок от гибели и выжила не специально. Многие увидели в этом знак, знамение. Дистрикты поняли, что Капитолий можно перехитрить. Масло в огонь добавлял тот факт, что ты из Дистрикта-2 — единственного дистрикта, который в Темные времена остался лоялен Капитолию. Ты как сойка-говорун. Капитолий использовал тебя как оружие против детей из других дистриктов, а когда пришла пора умереть, ты выжила, несмотря ни на что. Некоторые бунтовщики тебя даже так и прозвали: Сойка-говорун. Поэтично, правда?

— Не очень, — говорю я. — Подожди, бунтовщики? Были бунты?

— Были, но незначительные. Капитолий их быстро подавил, но механизм запущен. Твой образ — это символ для тех, кто не боится. И поэтому Капитолию выгодно от тебя избавиться. Но сделать это в открытую — подписать смертный приговор: тогда дистрикты точно восстанут. Поэтому Капитолий делал и делает все, чтобы подловить тебя. К тебе приставили доктора, который собирает о тебе сведения …

— Каст… — тихо произношу я.

— Тебе дали должность ментора, чтобы ты всегда была на виду, чтобы и капитолийцы, и жители дистриктов тебя видели. Видели, как ты хладнокровно отдаешь трибутам приказы убивать чужих детей. Но и тут они облажались. Ведь тебе это было совершенно не интересно. Менторство. Я смотрел записи и это отчетливо видно. Капитолий вновь загнал себя в ловушку. Они хотели использовать тебя, а вышло все наоборот. История с сойками-говорунами снова повторяется. Именно в тот момент власти решили, что тебя пора убрать другими методами. Раз и навсегда.

— Когда решили?

— Перед этими Играми. Они для тебя последние.

То же самое сказал мне Брут. Выходит, он был в курсе.

— Откуда ты это знаешь? — спрашиваю я.

— Ну, не зря же я вожусь с Грейс Гламур. Ее отец очень близок к президенту и его советникам. А она настолько безмозглая, что передает мне некоторые сведения.

Я усмехаюсь.

— Странная у вас, однако, любовь.

— А это не любовь. По крайней мере, с моей стороны. Это фикция. Она мне нужна только для информации.

— Ого. Ты еще скажи, что ты с ней спишь ради спасения моей жизни.