Соглядатай

Кто-то потянул за стальную нить сильнее. Девушка, пошатываясь, зашагала дальше и, споткнувшись, свернула в чулан.

Свет падал на противоположную стену; тень молодой женщины закачалась на гофрированной жести и гладких стенах.

Вонь от старого мусора усилилась.

Йона и Адам последовали за девушкой, опустив пистолеты. Свет от подвешенного к потолку карманного фонарика доставал до самых дальних углов большого чулана. Среди коробок для переезда и рам от картин стоял исхудавший человек в норковой шубе нараспашку.

Филип Кронстедт.

Йона и Адам подняли оружие.

Филип зарос грязью, в уголках рта засохла пена. На голой груди кровоточили неглубокие порезы.

Женщина, которую они увидели первой, — в потертой стеганой куртке — сидела на картонной коробке перед Филипом и руками ела шампиньоны из консервной банки.

Филип еще не заметил незваных гостей. Он старательно наматывал стальной трос на огромную катушку. Не поднимая глаз, он почесал шею и подтащил девушку в клетчатой рубашке поближе.

— Филип, — прошептала она.

— Ты нужна мне, София, ты — охранник… я не хочу запирать тебя, но я же говорил: свет можно зажигать, только когда дверь закрыта.

— Филип Кронстедт? — громко окликнул Адам.

Глава 45

Филип Кронстедт обернулся, уставился на Адама мутными глазами с расширенными зрачками и тихо сообщил:

— Я шляпник.

Пот струился у Йоны по спине, он больше не мог держать пистолет.

Карманный фонарик, подвешенный к потолку, раскачивался от сквозняка, тени дрожали на стенах. Свет слабо блеснул в высоком напольном зеркале.

Йона шагнул в сторону, сморгнул и увидел в зеркале, что в картонку перед Филипом воткнут нож.

— Нам надо поговорить с вами. — Адам осторожно приблизился.

— Сколько видеозаписей ты делаешь каждый день? — спросил Филип, уставившись в пол. — Где материал? На какие выводы он наталкивает?

— Мы поговорим об этом, если ты отпустишь девушек.

— Мне плевать на Сноудена и оптические нервы, — медленно выговорил Филип и указал на потолок.

— Просто отпусти девушек, и…

— Это не «Призма», не «Xkeyscore» и не «Эшелон»[5], — громко перебил Филип. — Это гораздо серьезнее, мать его.

Йона сунул пистолет в кобуру и осторожно двинулся к женщине, которую, кажется, звали София. Он чувствовал, что его покидают последние силы, что все вокруг словно погружено в толщу ледяной воды и происходит медлительно и обжигающе сонно.

Рука Филипа потянулась к ножу в картонке.

София покачнулась, и стальной трос тихо звякнул.

— Сатурн пожирал своих детей, — сообщил Филип и фыркнул. — В смысле, АНБ[6] круче, чем… а мы — их дети…

Йона успел заметить, как он берется за нож; тут в глазах полыхнула вспышка, и ему пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть.

Черные точки еще мельтешили перед глазами, когда Йона начал разматывать стальной трос на талии Софии. Ему пришлось на секунду ткнуться лбом в ее плечо, а потом он продолжил. Девушка тяжело дышала.

Не выдавая своей тревоги, Йона размотал трос — наверное, двадцать оборотов. Теперь София на свободе.

— Здесь есть еще кто-нибудь? — вполголоса спросил он Софию, прежде чем вывести ее прочь из чулана.

— Только мы с сестрой, — ответила она.

— Мы вас вытащим отсюда, — прошептал Йона. — Как зовут твою сестру?

— Карола.

Металлический трос со звоном протянулся по бетонному полу.

Филип подергал нож. На боку коробки осталась вмятина, и Филип потерял и без того вялую хватку.

— Мы теперь здесь, но кто попал в Гуантанамо — вам не известно, — пробормотал он, не глядя на незваных гостей.

— Карола, — позвал Йона невозмутимо. — Подойди сюда, пожалуйста.

Первая девушка закрыла банку с шампиньонами и помотала головой, не глядя на него.

— Карола, иди ко мне, — сказала София.

Карола осталась сидеть, ковыряя банку. Филип посмотрел на нее и почесал шею.

— Идите же, — снова позвал Йона, чувствуя, как пистолет постукивает о ребра.

— Эуген с ними заодно, вы же знаете про Центр правительственной связи[7]… АНБ, всякое такое… Мне несколько лет морочили голову, держали за дурака… Все голые, всем весело… Но как защититься, когда ты голый и любой может заснять чью угодно спину?

Подвешенный под потолком фонарик крутнулся, по лицам и плечам задвигались темные тени.

— София хочет, чтобы ты подошла, — сказал Йона.

Карола подняла глаза и улыбнулась сестре. София вытерла слезы со щек и протянула руку.

— Теперь мы можем уехать домой? — прошептала Карола и наконец встала.

Она сделала пару шагов, и тут Филип схватил девушку за волосы и рванул назад; выдернув нож из картонки, он прижал лезвие к горлу Каролы.

— Стой, стой, успокойся, — закричал Адам. — Смотри — я опускаю оружие.

— Катитесь к черту! — завопил Филип и ударил себя в лоб, после чего снова прижал лезвие к шее Каролы.

— Сделайте же что-нибудь, — всхлипнула София.

Кровь из раны на лбу залила Филипу бровь, потекла по щеке.

— Я знаю, ты просто пытаешься защитить ее, — спокойно сказал Йона.

— Да, хотя вы…

— Послушай меня, — перебил Адам, прерывисто дыша. — Ты должен положить нож.

София плакала, зажав рот ладонью. Филип посмотрел на Адама и широко улыбнулся.

— Я знаю, откуда ты явился, — заметил он и сильнее прижал нож к шее Каролы.