София

Однако для того, чтобы попасть в Германию, ибо Вольпе не намеревался более отважиться на путешествие в Литву, нужно было проехать через венецианские земли. Если изобретательный путешественник тщательно избегал места заседания страшного Совета десяти по причине затруднительных счетов, какие пришлось бы ему там сдавать, то самые дорогие воспоминания привлекали его к Виченце, его родному городу, где народная молва выдавала его «за каз начея и секретаря короля русского». Великий князь Иван был бы, без сомнения, более изумлен, чем кто-либо другой, если бы эти пышные титулы дошли до его сведения, но Вольпе был не из таких, чтобы этого бояться; он смело направился к городу своих предков, живописному и изящному, но не имеющему еще великолепных зданий Скамоццы и Палладио. Первая остановка произошла в окрестностях, в вилле Нанто, принадлежавшей Тревизану Вольпе, двоюродному брату Джана Баттисты. В воспоминание этого путешествия владелец замка получил привилегию украсить свой герб византийским орлом с короной. 19 июля, за два часа до заката солнца, Зоя совершила свой въезд в город. Леонардо Ногарола предложил ей гостеприимство в своем дворце. Она провела там два дня, 20 и 21 июля, среди празднеств и пиршеств. В ее честь на улицах была устроена процессия знаменитой ruota de’notaji; это была подвижная башня, вышиною в 23 метра, наполненная аллегорическими фигурами; множество силачей несло ее на своих мощных плечах, а с обоих боков поддерживали ее три длинные жерди. Посредине, на почетном месте, сидел молодой человек в белом женском костюме, изображающий справедливость, с венком на голове, с весами и мечом в руках. Два герольда стояли неподвижно на страже по сторонам его. Сверху парил двуглавый византийский орел, державший в своих когтях царскую державу и меч. Другое изображение в больших размерах, но поставленное ниже, представляло герб Виченцы: серебряный крест на красном поле. На вершине башни молодой человек стоял под тенью разноцветного зонтика и махал красным знаменем. Внизу платформа была занята конными и пешими герольдами. Несколько ступеней вело к другой эстраде, где турки важно качали три колыбели, в которых лежало по два больших ребенка. Наивное мировоззрение наших отцов находило удовольствие в этих странных выставках, и их сохраняли для самых больших празднеств. Коллегия нотариусов, владельцев ruot’a, носившей их имя, льстила себя мыслью, что оказала Зое большую почесть. Венецианцы присоединились к манифестации Виченцы. Они, как кажется, прислали дорогие подарки и взяли на себя путевые расходы в пределах их владения.

Эти великолепные приемы были последним прощанием Италии с дочерью цезарей. Зое не пришлось больше увидать ни ее лазурного неба, ни сверкающего южного солнца. Ей не удалось больше вдыхать его жаркий и благоухающий воздух. Скоро гигантские стражи германского мира, Альпы, предстали пред караваном со своими снежными вершинами. Обыкновенно их переходили через место, называемое Пияно делла Фугацца, для того чтобы спуститься потом к Роверрето и Триденту. По этой дороге пойдет со временем Триссино, когда он явится к Карлу V предложить свои литературные произведения. Наши путешественники должны были также проехать через Инсбрук и Аугсбург, но только в Нюрнберге, насколько мы знаем, летописцы берутся за перо. 10 августа Зоя приехала в этот город и провела там четыре дня. Власти предложили ей богатый пояс, матроны от своего имени бочку вина и сластей. Избранное общество соединилось в ратуше на большом балу. Принцесса присутствовала там, но, ссылаясь на нездоровье, не хотела своими византийскими ножками подымать немецкую пыль. Когда она вернулась к себе, два ловких наездника произвели упражнения в верховой езде на торговой площади. Зоя надела им на пальцы золотые кольца. Любопытная подробность. В глазах добрых нюрнбергцев Иван слыл могущественным государем, «жившим за Новгородом», а папский легат, писали их летописцы, отправляется в эти отдаленные страны, чтобы возложить на него королевскую корону и проповедовать христианскую веру. Конечно, никто другой, кроме Вольпе, не мог быть виновником этих нескромных сообщений. Отсюда возникли странные слухи, повторявшиеся более века.

8 сентября главный город Ганзейского союза постарался торжественно встретить «дочь императора константинопольского». Из Любека Зоя отправилась морем в Ревель, где ее с почетом принимали тевтонские рыцари. В Дерпте представители великого князя явились встретить свою будущую государыню.