Содержанка

Наверное, в ее голосе что-то было. Что-то такое, о чем она сама не догадывалась, потому что Чан вернулся в постель, сел на смятое покрывало и обнял ее. Он нежно покачал ее, потом поцеловал в макушку и снова покачал.

— Он знает, что ты здесь.

— На следующей улице, Алексей.

Максим Вощинский указал направо, и машина сбавила ход перед поворотом. Мимо них проехала телега, и где-то нетерпеливо прогудел автомобильный сигнал. Был день. Небо застыло безжизненной серой громадой, на дорогах было оживленно, и пешеходам с трудом хватало места на тротуарах, но у тех, кто находился в салоне черного автомобиля, нервы были натянуты, как струны. Заднее сиденье занимали трое: Алексей — посредине, справа от него — Максим, а слева — Лида. На пассажирском месте спереди сидел Игорь, развернувшись боком, и то и дело бросал беспокойные и недовольные взгляды на Лиду. Обычно женщины не допускались в воровскую компанию, они появлялись лишь при необходимости, когда нужно было позаботиться о мужчинах или поддержать их, поэтому и Максим, и Игорь относились к ней как к нежеланной обузе. И все-таки она настояла на том, что тоже поедет.

— Это я указала вам место, где находится тюрьма, — решительно заявила девушка, — поэтому тоже имею право ее увидеть.

— Ну нет, — рассмеялся тогда Максим, отмахнувшись от нее, как от надоедливой мухи. — Ты будешь ждать здесь.

— Нет, я поеду, — заявила в ответ она, открыла дверцу машины и забралась внутрь.

— Алексей, сделай что-нибудь со своей сестрой!

— Пусть едет.

— Ты помнишь, что я тебе говорил? Вору не положено иметь семьи.

— Я помню, пахан. Но она пусть едет.

Поэтому сейчас она сидела, согнувшись, рядом с ним на зеленом кожаном сиденье и сосредоточенно, как кошка, наблюдающая за бабочкой, смотрела в окно. Пальцы ее постукивали по стеклу легкими неравномерными движениями.

На все дело ушел час. Они проехали мимо тюрьмы четыре раза, но с промежутками в пятнадцать минут, чтобы не вызвать подозрений. Сначала мысль о том, что отец находится там, внутри, привела Алексея в полнейшее смятение, но потом он все же пришел в себя. Он знал, чего ожидать. Массивные серые стены. Колючая проволока сверху. Металлические двери, достаточно большие, чтобы пропустить грузовик. Решетки на окнах. На улице — вооруженные охранники с собаками. И все это для того, чтобы защитить трехэтажное здание внутри.

Нехорошо.

— Ты уверена, Лида? Йенса точно здесь держат?

Она кивнула. После того как машина, проехав мимо тюрьмы, повезла их дальше, в сторону более величественных зданий, окруженных полукругом заводов и складов, его сестра погрузилась в молчание. Максим удобно откинулся на спинку сиденья и зажег сигару, довольный тем, что увиденное потрясло девушку. Но Алексей не был в этом так уверен.

Машину вел неизвестный ему человек, который всю дорогу молчал и на инструкции отвечал лишь: «Да, пахан». Сзади на его шее был виден кончик вытатуированного меча. Этот синий рисунок выходил из-под воротника и достигал линии волос. После четвертого проезда мимо тюрьмы машина свернула на юг.

— Итак? — Алексей повернулся к Максиму. — Что насчет грузовика, который, как нам сказали, повезет заключенных?

— Не волнуйся, сын. Теперь за этим местом будут наблюдать наши люди, так что мы узнаем, где это. — Он стукнул Алексея кулаком по колену. — Доверься мне. Эти ублюдки из ОГПУ сторожат их, как собака кость, только не знают они, что теперь на хвосте у них сидят незаметные блохи.

— Спасибо, отец.

Лида вздрогнула и повернулась к брату. Но он смотрел прямо вперед, через лобовое стекло. После того как они проехали Измайловский парк, улицы стали шире, вокруг них вырос уродливый лес бетонных многоквартирок.

— Мы могли бы сделать больше.

— Что ты имеешь в виду, девочка? — снисходительно улыбнулся Максим.

Алексей увидел, насколько неприятно было ей это обращение, но она сдержалась.

— Я имею в виду, что мы должны попробовать сделать так, чтобы наш человек проник в тюрьму.

Все мужчины посмотрели на нее раздраженно.

— Ты же все сама видела, — терпеливо произнес Алексей. — Она слишком хорошо охраняется.

— Не думаю.

— Пожалуйста, Лида, не надо…

— Но туда попадают посторонние люди, — рассудительно продолжила Лида. — Угольщики, мясники, секретари, врачи, мойщики окон, повара…

— Хватит, этого достаточно.

— Мы можем передать послание Йенсу через кого-то из гражданских?

Максим опустил стекло, будто для того, чтобы очистить воздух в салоне от ее слов, и швырнул за ними следом окурок.

— Алексей, пусть она заткнется. То, что она говорит, невозможно.

— Почему?

— Лида, послушай, — рассердился Алексей. — То, о чем ты говоришь, слишком опасно. Это невозможно сделать, не вызвав подозрений. Если в ОГПУ хоть краем уха услышат о том, что мы задумали, это может загубить все дело. Люди не умеют держать язык за зубами, ты же это знаешь. Если ты начнешь выведывать у рабочих, кто мог бы передать сообщение, кто-нибудь брякнет об этом кому- то еще, тот — кому-то другому, а тот сообщит куда положено, чтобы выслужиться. Здесь слухи быстро разлетаются. Это опасно не только для нас, но и для самого Йенса.