Сочини мою жизнь

– Короче, осечка вышла. Тут такое дело… Нам сверху дали понять, что не место ему в наших славных рядах. Он начнет одеяло на коров тащить, а там уже и так все по швам трещит, одеяло не выдержит, все сговорено, кому и как этим одеялом укрываться. На коровьи хвосты не натягивается, потому что не резиновое. И вообще, бюджет не попона, чтобы им коровьи зады покрывать. Короче, пришла вводная, чтобы его бортануть.

– Прямо так и сказали?

– Ты, Валериан Генрихович, сегодня поглупел на радостях, что ли? – недовольно буркнул Пал Палыч. Он не любил, когда ему задают уточняющие вопросы. В этом он находил подтверждение того, что его речь не вполне ясная, о чем он и сам втайне догадывался.

Помощник затейливо извинился:

– Да уж, повод для радости у нас определенно есть. Такого исторически ощутимого перевеса наша партия еще не получала.

– Еще бы! Партия победила на выборах с разгромным счетом. Потому что народ не обманешь, он сам кого хочешь обманет.

Повисла пауза, в течение которой оба собеседника пытались найти в этой сентенции глубокий смысл. Бросив это неблагодарное занятие, Пал Палыч продолжил:

– Меня наверх вызвали для торжественного поздравления, честь по чести. А потом речь о портфелях в Думе зашла. Кого на какой комитет поставим возглавлять и прочее. Слово за слово, я чувствую, что-то не то, не туда разговор протекает. Что-то долго мы на месте топчемся. Потом раз, и ясность пришла. Дескать, хорошего кадра мы нашли, Игоря Лукича. Он мужик принципиальный, активный, за дело болеет, как ребенок скарлатиной. Ради сыра чокнутым стал, спит и видит, как коровам хвосты крутить. Но только у нас, кроме коров, еще свиньи и куры есть, и у них свои генералы имеются. И свиньи с курями стали нашим национальным достоянием. И обижать их генералов негоже, не затем они достояние ковали. Улавливаешь?

Валериан Генрихович подтвердил умными глазами, что все улавливает и можно продолжать.

– Тут я все понял, прозрел на все сто. Говорю, не факт, что он пройдет. Еще надо тщательно голоса посчитать, все протоколы счетных комиссий сверить, короче, несу чушь, как какой-нибудь демократ вшивый, а сам внимательно смотрю на реакцию. А реакция положительная, как тест на беременность! И мне так вежливо говорят, что демократия и прозрачные выборы превыше всего, что если кто-то, например Игорь Лукич, не пройдет, то с огромным сожалением придется это признать. Против демократии не попрешь. Она сама кого угодно к стенке припрет. Все! Сошлось! Бортануть твоего Игоря Лукича задание дали. Чего бы они демократию всуе поминали?

Валериан Генрихович согласился с таким прочтением ситуации. Его правый глаз выразил восхищение прозорливостью шефа, а левый отразил интенсивный мыслительный процесс в поисках способа выполнить это трудное задание.

– Короче, выпускай своего Савраскина назад в Думу, потерпим его морду лица. В какой-нибудь комитет по искусству засунем его, и пусть там масонские знаки в фильмах ловит. Деньги только верни этому сыроделу, а то вони не оберемся.

Пал Палыч встал, давая понять, что разговор окончен. Но встал игриво, что категорически не вязалось с его грузной фигурой. Это означало, что завершилась только деловая часть разговора, и им предстоит перейти к завершающей стадии, с коньячком и анекдотами. И то и другое было у Пал Палыча в неисчерпаемом количестве.

Однако Валериан Генрихович не последовал за шефом. Погруженный в кресло и в думы, он сосредоточенно молчал. Пал Палыч нетерпеливо оглянулся.

– Ну? Ты как? Чего завис?

– Проблема, однако, – односложно ответил помощник.

– Ну?

«Баранки гну», – хотелось ответить узнику кресла. Шеф его раздражал. Но раздражение за долгие годы совместной работы приобрело хроническую форму, поэтому он научился с этим жить, не особо мучаясь.

– Суть проблемы состоит в том, что наши результаты на выборах оказались выше ожидаемых.

– Это ты брось! Партия не может ожидать от народа меньше того, что дает история!

Повисла пауза. Пал Палыч перешел от восхищения своим красноречием к обдумыванию смысла сказанного.

Выждав почтительную паузу, Валериан Генрихович решил продолжить:

– Мы получили на выборах больше голосов, чем ожидалось. Существенно больше. Административная поддержка, которую нам оказали, привела к неожиданно высокой явке избирателей и их преимущественно лояльному отношению к нашим идеям и планам строительства светлого будущего. Особенно единодушным в этом отношении оказался контингент воинских частей, СИЗО и домов престарелых. Там сначала вообще бюллетеней за нашу партию оказалось больше, чем списочный состав избирателей. Но потом этот казус поправили, все привели в соответствие с формой, протоколы на выходе безупречны. Тут все чисто, можно не волноваться. Но то, что мы рассчитывали на меньший процент, – это факт. Избиратель поверил нам и пошел за нами, потому что оценил нашу заботу о стране и ее месте в меняющемся глобальном мире. На смену англосаксонской гегемонии идет новая эра… – Голос помощника зазвучал с нотками благородной патетики.