Сочини мою жизнь

Чувство опасности мобилизовало творческую энергию Валериана Генриховича. Он почти услышал скрип своих мозгов, которые со скоростью компьютера просчитывали разные варианты. Но, увы, все они не выдерживали проверки на реалистичность. Например, хорошо было бы попасть Игорю Лукичу под метеоритный дождь или отравиться стеклоочистителем. Но метеориты, как правило, сгорают в земной атмосфере, а ядовитый алкоголь не входит в рацион успешных бизнесменов. Очень быстро все варианты были отринуты. Кроме одного.

– Есть идея, – сказал Валериан Генрихович с торжественной скромностью человека, точно знающего, что его открытие тянет как минимум на Нобелевскую премию.

– Ну?

– Тот, кто нам мешал, тот нам и поможет, – продолжал нагнетать интригу Валериан Генрихович. Кажется, так говорили в каком-то фильме, но сейчас это было не важно.

– И? – В голосе Пал Палыча послышалось раздраженное нетерпение.

Это ускорило процесс. Валериан Генрихович приосанился, насколько это было возможно в чудовищном кресле, и вдохновенно начал излагать свой план:

– Англосаксонский мир, если вдуматься, вступает в пору кризиса, что отражается не только в экономической стагнации и политических скандалах, но и в вопиющей бездуховности, утрате важнейших нравственных ориентиров…

Пал Палыч кивнул в знак одобрения и разрешения пропустить эту традиционную вводную часть.

– Так вот. Одним из показателей их вступления в стадию маразма является нарушение баланса в отношениях мужчин и женщин, равно как и сами границы этих понятий. Гендерные нормы трещат по швам, традиционные паттерны поведения стремительно трансформируются…

При словах о гендерных нормах и паттернах Пал Палыч поморщился, он не любил незнакомых слов. Но пунктирно пока все было понятно.

– И вместо нормального восприятия ухаживания, флирта как неотъемлемых элементов гендерной коммуникации рождается фобия харассмента…

Тут Пал Палыч уже не выдержал:

– Ты ближе к делу равнение держи. И не забывайся. Материться в моем кабинете я даже себе не позволяю.

– Что вы, Пал Палыч, как могли такое подумать? Харассмент…

– Вот опять!

– Это от английского слова harassment, что означает домогательства, насилие. По-простому, приставание мужчин к женщинам.

– Ну?

– У нас, конечно, их истерия вокруг этой темы не может не вызывать ничего, кроме иронии, переходящей в сарказм, основанием чего является глубокое чувство нравственного превосходства на основе сохранения традиционных ценностей взаимоотношения между полами…

– Это понятно, – поддержал разговор Пал Палыч.

Он заметил, что в последнее время действительно много шума было вокруг воспоминаний каких-то престарелых голливудских актрис о том, как на заре туманной юности кто-то хлопнул их по тогда еще крепкой попке. Пал Палыч все не мог взять в толк, чего они беснуются, чего предъявляют. Он сам регулярно делал так при хорошем настроении. Он и большее себе позволял, и ничего, его секретарша не жаловалась.

– Мы, конечно, не пойдем этим путем перекройки картины мира по лекалам западной деградации, не разменяем наш образ жизни на их миражи псевдосвободы…

– Точно, не разменяем наш рубль на их евроценты, – вставил Пал Палыч в разговор свои пять копеек.

– Но отдельные фрагменты их опыта все же отрицать не стоит. Мы не мракобесы, и ничто прогрессивное нам не чуждо.

Пал Палыч напрягся. Он тревожно вспомнил про секретаршу.

– Что за фрагменты такие?

– Отношения мужчины и женщины должны быть чистыми. То есть однозначными.

– Это как?

– Это отсутствие блуда.

Пал Палыч потерял нить разговора и растерялся. Такой категоричности от Валериана Генриховича он не ожидал.

– Флирт – да, ухаживания – сколько угодно, но блуд – не наш метод, – продолжал помощник. – И при всем нашем глубоком и обоснованном презрении к западной истерии вокруг харассмента мы мужественно готовы признать, что Запад своевременно поставил вопрос о недопустимости использования служебного положения в целях удовлетворения похоти.

«Неужели знает о секретарше?» – мучился догадкой Пал Палыч.

– Кроме того, очищение от этой скверны позволит укрепить уважение к нашей партии в глазах избирателей и руководителей государства.

«Вот гад! Так он угрожает мне, что ли?» – напрягся партийный кормчий.

– Ты давай не юли юлой. Говори прямо, – угрюмо изрек он.

– Этим тараном мы и свалим Игоря Лукича, выдавим его из наших партийных рядов. Лишим депутатского мандата на основании нравственной распущенности и отсутствия самоконтроля.

«Фу-у-у… Так все-таки про Игоря Лукича речь…» – облегченно выдохнул Пал Палыч.

– Давай развивай мысль, – поощрительно подтолкнул он.

– Думаю, что эта журналисточка, которая написала книжонку про нашего бизнесмена, не дура и вполне понимает, что завтра про нее все забудут и она снова окажется рядовым солдатом невидимого фронта российских массмедиа. А мы можем предложить ей больше, гораздо больше.

– Больше и лучше, даже сравнивать смешно, как лапшу с макаронами, – поддержал разговор Пал Палыч. После отхода от мыслей о секретарше он стал весел и красноречив.