Сочинения в 3-х тт. Том 2

— А я-то всегда считала, что в людях разбираюсь, — пожаловалась она. — Впрочем, попробуй тут разберись. Все вы психи.

— Ударив его, я вернул ему чувство собственного достоинства — ведь я повел себя с ним как с настоящим мужчиной, а не с опустившимся ничтожеством, которое позволяет девицам лупить себя по лицу.

— Может, ты и прав, — вздохнула она. — Спорить не буду. Давай лучше выпьем.

Мы выпили, и я сказал:

— Ты говорила, что поможешь мне, если я поделюсь с тобой уилсоновскими денежками. Я готов.

— Сколько дашь?

— От тебя зависит. Сколько заработаешь, столько и получишь.

— Это несерьезно.

— Пока что серьезной помощи от тебя я тоже не имею.

— Напрасно ты думаешь, что я своих денег не отработаю. Кто-кто, а я, дружок, Берсвилл изучила неплохо. — Она посмотрела на свои колени, помахала мне ногой в сером чулке и с возмущением воскликнула: — Ты смотри! Опять поехал. Видал что-нибудь подобное?! Хоть босиком ходи, честное слово!

— У тебя слишком толстые ноги. Никакой материал не выдержит.

— Много ты понимаешь. Так как же ты собираешься почистить наш берсвиллский нужник?

— Если я правильно информирован, Берсвилл превратился в нужник прежде всего благодаря стараниям Тейлера, Пита-Финика, Лу Ярда и Нунена. У Папаши Элихью, разумеется, рыльце тоже в пуху, но не у него же одного. К тому же, хочет он того или нет, он мой клиент, уже одно это может служить ему оправданием.

Единственное, что мне остается, — это копать поглубже и вывести на чистую воду всю банду, одного за другим. Возможно, придется дать объявление в газете: «Срочно требуются преступники обоего пола». Если они действительно настоящие мошенники, а я в этом не сомневаюсь, за ними наверняка что-то числится — надо только как следует поискать.

— Так вот почему ты вывел боксеров на чистую воду?

— Это был всего лишь эксперимент — хотелось посмотреть, что получится.

— Оказывается, у вас, детективов, научный подход. Господи, никогда не скажешь, что такой увалень, как ты, толстый, немолодой, упрямый, способен на такие невероятные хитрости.

— Иногда лучше действовать осмотрительно, — сказал я, — г- а иногда, наоборот, надо лезть на рожон — если знаешь, конечно, что выживешь и в пылу боя головы не потеряешь.

— Самое время выпить, — сказала она.

Сказано — сделано. Мы выпили, она поставила стакан на стол, вытерла губы и сказала:

— Раз ты намерен лезть на рожон, могу подкинуть тебе одну любопытную историю. Ты когда-нибудь слышал про брата Нунена, Тима, который пару лет назад покончил с собой в Мок-Лейке?

— Нет, не слышал.

— Ничего хорошего все равно бы не услышал. Тим ведь не покончил с собой. Его убил Макс.

— Да?

— Господи, да проснись ты! Все, что я говорю, — чистая правда. Нунен относился к брату как отец к сыну. Если до него дойдет, что Тима убил Макс, Сиплому не поздоровится. А ведь ты к этому и стремишься, правильно?

— А доказательства у нас есть?

— Перед смертью Тима видели два человека, и он успел сказать им, что его убил Макс. Свидетели и сейчас живут в городе, хотя одному из них жить осталось недолго. Ну, что скажешь?

Вроде бы она и впрямь говорила правду, хотя женщинам, в особенности голубоглазым, не стоит верить на слово.

— Расскажи все с самого начала, — попросил я. — Люблю подробности.

— Пожалуйста. Ты когда-нибудь бывал в Мок-Лейке? Это наш летний курорт, отсюда по шоссе миль тридцать через каньон. Там, правда, сыро, но летом прохладно, — в общем, место неплохое. Произошло это прошлым летом, в последний уик-энд августа. Я поехала туда с одним англичанином, Холли. Сейчас он в Англию вернулся, но это к делу не относится. Смешной такой, прямо как старуха: носил белые шелковые носки, причем надевал их наизнанку — чтобы раздражения на коже не было. Несколько дней назад, кстати, пришло от него письмо. Где-то здесь валяется… черт с ним, неважно.

Так вот, я была с этим англичанином, а Макс — с девицей по имени Мертл Дженисон. У него с ней тогда любовь была. Сейчас-то Мертл в больнице лежит, не сегодня завтра умрет. Воспаление почек вроде бы. А тогда она была стройная блондинка — глаз не оторвешь. Мне она всегда нравилась, только вот, когда выпьет, шуму от нее много. Тим Нунен был от нее без ума, но она никого, кроме Макса, в то лето не замечала.

Но Тим все равно от нее не отставал. Он был хорош собой, ничего не скажешь: красивый, высокий ирландец, но дурак дураком и мелкий жулик, — если бы не брат, он давно бы пропал. Ходил он за Мертл буквально по пятам, но она от Макса это скрывала: не хотела, чтобы у него неприятности с полицией были.

В субботу приезжает в Мок-Лейк Тим — где Мертл, там и он. Мертл с Максом были одни, а мы с Холли — с компанией. Захожу я в тот день к Мертл, а она мне записку от Тима показывает. Тим пишет, чтобы она пришла вечером в беседку, всего на несколько минут. А если не придешь, покончу с собой — так и сказано. Мы с ней, помню, еще над ним посмеялись: какой пылкий влюбленный нашелся! Я отговаривала Мертл, как могла, но она выпила, разошлась и сказала, что обязательно пойдет — пусть выскажется.