Сочинения Фрица Кохера и другие этюды

Люди, испытывающие страдания, любят ходить в лес. Им кажется, что лес страдает и молчит вместе с ними, что он умеет выносить страдания спокойно и гордо. Страдая, мы идем туда, где нас окружит атмосфера гордого и свободного страдания. У леса мы учимся спокойствию. Страдание хочет кричать, бесноваться. Лес подает пример молчаливого страдания. И понять его легко; он молчит, но о его страдании говорит цвет и движение, он страдает подобно нам. Все, что гордо и свободно, страдает, говорим мы себе. Все, что чувствует или, по крайней мере, живо чувствует, должно страдать! Лес чувствует, в нем живет чуткая, глубинная восприимчивость, он держится с гордым достоинством и говорит с нами благожелательно и дружелюбно. Мы с детства учимся у него, что отравлять жизнь других своим угрюмо-жалобным присутствием, обременять их бесполезными смутными страхами, — некрасиво. Вот почему тот, кто страдает, почувствует себя так хорошо в лесу. Он увидит, что окружен спокойным мягким дружелюбием, попросит прощения у мира за свои некрасивые эгоистичные жалобы и с облегчением улыбнется. Если его страдание глубоко, что ж, тем глубже и значительнее и нежнее станет его улыбка. Ему захочется умереть от радости, здесь, где отмирает все низкое, лживое и пустое. Сладкое, сладкое блаженство забвения охватит его, улыбнется вместе с ним, вызовет еще более глубокую, благородную улыбку, невольную улыбку, не столько губами, сколько сердцем. Он испытает вдруг что-то вроде счастья, странно схожего со страданием. Его счастье поцелует его страдание. И он скажет себе: «Надо же, мое страдание — это же мое счастье; этому я научился у леса, как ты добр, как ты добр, лес!» Лес страждет со страждущими, все страждущие верят в это, и им кажется, что воображение их не обмануло. В лесу шелестят о своем страдании правда и искренность. И еще: в лесу рождается дивное состояние, возможно самое прекрасное и изнурительное из всех, которые возможно испытать, лес течет, это зеленое, глубокое утекание, убегание, его ветви — волны, его зелень — любимая влага. Я умираю и бегу вместе с этой влагой, с волнами, теперь я волна и влага, я течение, я лес, я сам лес, я все, я все, чем смог стать и чего сумел достичь. Теперь я счастлив. Счастье и страдание — задушевные друзья. Отныне я никогда больше не буду сердиться или даже гневаться из-за своего страдания. Существует так много состояний, которых желательно избегать, и тот, кто воистину страждет, избегает гнева. Только лес научил меня страдать по-настоящему.

Мальчик и певица! — Певица спросила мальчика: Ты любишь лес? Мальчик ответил: Я люблю ходить в лес. Он лежит на горе. Сначала идут луга, а на лугах растут одинокие деревья. Наверное, когда-то здесь тоже был лес. Все, все, все когда-то было, наверное, лесом, я это вижу и чувствую всей душой. Я подхожу к лесу, но он меня не хочет, он бежит меня. Почему он меня не любит? Я, я люблю его. Я хочу проникнуть в него, хочу обладать им, хочу, чтобы он полностью завладел мной, таким, каков я есть. Но он отталкивает меня, я же вижу. Я не решаюсь продвинуться вперед, мне так страшно. Почему мне страшно? Почему он прогоняет меня? Я так тоскую по нему, так тоскую. Почему это так? Меня тянет к нему, втягивает в него — почему? Но что-то отталкивает его от меня. Почему? Ох, стоит мне подойти, как он хлещет меня по щекам. Поэтому я хожу редко, ведь пощечины причиняют боль. Но куда больнее, если туда запрещено ходить. Я все время внушаю себе, что он все-таки хорош, пусть только на опушке, но это чистый самообман. Потом я снова прихожу, и он снова хлещет меня, и тогда я снова бегу с горы. Я думал, он будет добр ко мне на рассвете, когда солнце еще не взошло, но это было не так. Он еще больше разозлился. Моя тоска по нему постоянно растет. Хоть бы мне умереть. Моя тоска, она все растет, разрастается, скоро она меня одолеет. И тогда я, наверное, смогу умереть! Мне не так уж хочется умирать, куда больше хотелось бы мне приблизиться к нему. А он так зол, что прогоняет меня, меня, который хочет лишь приласкаться. Он так жесток, так жесток, а я так сильно люблю его! Однажды ночью, когда он спал, я вошел и запел от радости! И тут он проснулся и ужасно бил меня ветвями. С тех пор я только стоял снаружи. Я смотрю на него издалека, а он на меня, такими угрожающими глазами. Что я ему сделал? За что он так на меня смотрит? Я хочу умереть от любви к нему. Я больше не хочу его видеть. Я больше никогда не пойду к нему. А если никогда больше не пойду, это уж точно меня убьет. Возможно, после этого я окажусь у него и в нем. Я в это верю. О, как радостно я этого жду! Я почти уже не тоскую. И откуда ей взяться, тоске? Не хочу больше хандрить. — Глаза мальчика наполнились слезами. Певица крепко обняла несчастного мальчика, бережно положила его голову к себе на колени и заплакала вместе с ним. Мальчик рыдал, уткнувшись в колени певицы. Потом добрая женщина наклонилась к мальчику и, взяв его голову в свои руки, поцеловала его. Вот так. Взяла и поцеловала.