Сочинения

Разве я не говорил этого заранее? У Вас не было времени даже успокоить меня и заверить, что мне не нужно беспокоиться на этот счет, так быстро я прервал разговор, попросту убежав. Я лишь просунул в дверь голову и довольно бегло и холодно все высказал и исчез, не желая слушать, что Вы на это скажете. Вы сидели, занятая рукоделием, на софе и были удивлены и в то же время нисколько не удивлены моему поведению. Вы улыбнулись и, казалось, не выказали никакой озабоченности. Мое поведение, несмотря на мою хладнокровность, а может быть, и благодаря ей, Вам, кажется, даже понравилось. В любом случае, совершенно точно, что я был пунктуален, намеренно пунктуален с этим откровением: я Ваш должник; итак, в Ваших глазах я кажусь человеком, любящим порядок, человеком, который знает, когда истекает срок, человеком, который держит в голове все тридцать дней календаря. Одним словом, то, что я точно знал, с какого времени и сколько я Вам должен, произвело на Вас хорошее впечатление, и я с удовольствием буду Вам должен и очень рад буду появиться перед Вами однажды, так же коротко и безразлично, как и в этот раз, чтобы выплатить долг. Очень вероятно, что Вы будете меня ужасно, сверх меры благодарить, и это заставит меня рассмеяться. Я охотно смеюсь над подобными вещами, это лучший способ избавиться от них. Я зарабатываю немного, сочинениями, которые посылаю в одну христианскую газету. Кроме того, я пишу адреса и произвожу расчеты, так что могу надеяться дать Вам вскоре полное удовлетворение. Если бы Вы только знали, какое мне доставляет удовольствие откладывать для Вас деньги! Все-таки это очень хорошо, что я не смог заплатить Вам, теперь я могу сделать что-то для Вас. Когда я работаю, Ваши черты предстают передо мной во всем их дружелюбии, так что я работаю, так сказать, для Вас, ради Вас, под впечатлением от Вас. Нет, я бы не хотел не иметь совсем никаких забот. Заботы делают жизнь более совершенной и хоть немного скрашивают дни. И это очень хорошо.

Текст должен был находиться в 18. главе романа Семейство Таннер (Geschwister Tanner, 1907); однако рукопись романа не позволяет установить, был ли он изъят из манускрипта или написан отдельно. Вариант его представляет собой письмо Йозефа Марти бывшей хозяйке г-же Вайсс в начале романа Помощник (Der Gehülfe, 1908).

К родине

Солнце светит сквозь маленькую дыру в маленькую комнату, в которой я сижу и мечтаю, звонят колокола родины. Сейчас воскресенье, воскресное утро, а утром дует ветер, а с ветром, как пугливые птицы, улетают и заботы. Я слишком сильно чувствую благозвучную близость родины, когда ломаю голову в состязании с одной заботой. Раньше я плакал. Я был так далеко от родины; так много гор, озер, лесов, рек и ущелий было между мной и ней, возлюбленной, восхваляемой, обожаемой. Сегодня утром она обнимает меня и я забываюсь в этих роскошных объятиях. Ни у одной женщины нет таких мягких, повелительных рук, ни у одной, даже самой красивой — таких чувственных губ, ни одна женщина, даже самая чувственная, не целует с таким неисчерпаемым пылом, как целует меня родина. Пусть звучат колокола, дует ветер, шумят леса, сверкают краски, все это заключено в одном-единственном сладком поцелуе, который лишает меня речи, в сладком, бесконечно восхитительном поцелуе родины.

Письмо мужчины