Сочинения

Телль (выходит из кустов): По этому ущелью, я думаю, он поедет. И если я все верно рассчитал, другого в Кюснахт нет пути. Здесь это и должно случиться. Возможно, говорить так — безрассудно, но дело, которое я задумал, требует безрассудства. Сила этой руки была до сих пор направлена лишь на зверей, я жил мирно, я работал, а когда уставал, ложился спать. Кто велел ему потревожить меня, по чьему наущению он решил меня прижать? Его положение в стране позволило ему это. (садится на камень) Телля можно обидеть, но не схватить за горло. Он господин, он может высмеивать меня, но он затронул мою плоть, любовь и добро, он зашел слишком далеко. Прочь из колчана! (достает стрелу) Решение принято, самое ужасное уже сделано, он уже застрелен в мыслях. Но как? Зачем я устраиваю засаду? Не лучше ль встать перед ним и сбить его с лошади на глазах у слуг? Нет, пусть он будет диким зверем, а я охотником, так вернее. (натягивает тетиву) С мирной жизнью покончено, я должен был целиться в голову сына, а теперь буду целиться в грудь этого изверга. Ощущение, будто я это уже сделал и могу отправиться домой; что уже случилось в душе, руки выполняют чисто механически, я мог бы отсрочить решение, но не изменить его, это может сделать только Господь. Что я слышу? (прислушивается) Он уже идет? Торопится? Он ничего не подозревает? Это свойственно господам, они со спокойной душой совершают чудовищные вещи. (вздрагивает) Если промахнусь, спрыгну и разорву проклятую цель в клочья. Телль, соберись, малейшая неловкость превратит тебя в дикого зверя. (Звук рожка за сценой.) Как нагло он позволяет трубить в землях, которые унижает. Он намеревается быть господином, но он еще ни о чем не догадывается. Он беззаботен, как танцующий ребенок. Прожженный разбойник и убийца. Он убивает, даже когда танцует. Чудовище должно умереть в неведении. (готовится к выстрелу) Я спокоен. Я бы молился, если бы не был так спокоен. Такие спокойные, как я, и выполняют долг. (Ландфогт появляется со свитой на лошадях. Роскошный выезд. Телль стреляет.) Узнал стрелка. Свободна родина. (уходит)

Драма Шиллера Вильхельм Телль цитируется в переводе Н. Славятинского.

Знаменитая сцена

Графская комната. Старик Моор ушел.

Франц(один): Бог ты мой, как я был груб. Даже стыдно. Я подал ему подлость, как дурно пахнущую еду, и он ее с готовностью принял. Пусть. Как я устал вести себя так подло. У меня вовсе не было намерения убивать, но так уж вышло. Я хотел лишь провести репетицию, и вот чудовищное уже свершилось. Из-за меня. Старый баран. Но что за бессердечные слова? (рассматривает себя в зеркале) Как я мил. Совершенно спокойное лицо. (улыбается) А эта улыбка. Какая беззлобная. Не стоило использовать такие грубые методы, наводить ужас. Но грубое убеждает быстрее всего. Век живи — век учись. Как я ленив. (вытягивается на кушетке) Покурить бы индийского табаку, да весь вышел. Я немного утомился от всех этих событий. Я лгал слишком гнусно, а мне так легко поверили. Это лишает сил. Ладно. Чем бы заняться? Эй, Херманн! (Входит Херманн.) Поди прочь. Это был сон, что я позвал тебя. Ненавижу сны. (Херманн уходит.) Надо снова попробовать признаться Амалии в любви. Я думаю, мне доставляет удовольствие, когда на меня злятся. О, роскошь оскорбления. Настолько не признавать меня, это граничит с безумием. У меня так нежно развита способность чувствовать, и мне немного скучно. Мне наскучивает естественное. Меня ужасает мысль, что я мог бы добиться успеха в свете. (Входит Амалия.) Я соврал, я подозревал Карла. Прошу тебя, поспеши, иначе случится несчастье. Старик Моор близок к тому, чтобы проклясть его. Но я лгу. Это признание лишь каприз недостойного. (Амалия уходит, презрительно усмехаясь.) Поверила. Появляйтесь потихоньку, подлости. Расправь плечи, ужас. Гадости, выходите, развлеките меня, (вскакивает) Я дал пинка своей благородной натуре. Она уже никогда не оправится. Я дрожу, но от боли. Если невозможно быть нежным, то позволено стать зверем. (зевает) Я непоколебимо верю в благость ужасного. Я намерен выставить добро за дверь. (видит ленту на полу). Я сделаю из нее шлюху, за то, что не смог показать ей, что обладаю благородным и большим сердцем. Ну, вперед. Херманн! (Появляется Херманн.) Напои меня. Я должен напиться. Я будто должен придушить силы ада, что грохочут во мне. Еще мне кажется, что я бог и уничтожу Вселенную. (уходит)