Собственность и государство

Чтобы оценить начала, провозглашенные Французскою революциею, надобно прежде всего отличить политическое равенство от гражданского. Когда в "Объявлении прав" говорится, что общественные различия могут быть основаны единственно на общей пользе, то этим самым признается, что равенство в политической области не имеет безусловного значения. Это именно оказывается в приложении к общественным должностям: хотя все граждане имеют к ним доступ, однако самые должности занимаются сообразно с добродетелями и способностями. Тут установляется уже не числительное, а пропорциональное равенство. В гражданских обязательствах, напротив, добродетель и способности не принимаются в расчет: здесь граждане рассматриваются просто как свободные и равные друг другу лица. Точно так же пропорциональное равенство прилагается и к уплате податей: не все платят одинаково, но сообразно с своими средствами. Наконец, когда Учредительное Собрание, провозгласивши, что все граждане имеют право участвовать в составлении закона, несмотря на то установило ценз, хотя и небольшой, и отняло право голоса у людей, состоящих в личном услужении, то оно опять же признало, что равенство прилагаемое к политической области, не абсолютное, а условное. Юридически всем дается доступ к правам, но для получения их требуются условия, которые не для всех исполнимы. В позднейших французских конституциях ценз был значительно увеличен, так что выборное право сосредоточилось в весьма небольшом количестве избирателей; но кроме чистых демократов, никто из приверженцев начал 1789 г. не считал это нарушением равенства.

Самое устранение наследственных преимуществ не может быть признано непременным требованием равенства в политической области. Как скоро допускается, что во имя общей пользы могут быть установлены общественные различия, так признается вместе с тем и правоверность наследственных преимуществ, если они требуются здравою политикою. На этом основании само Учредительное Собрание сохранило наследственную монархию. Если в обществе существует наследственное сословие, обладающее высшею политическою способностью, то самая справедливость требует, чтобы оно имело и высшие политические права. Во Франции, во времена Реставрации, была учреждена наследственная верхняя палата, которая, по общему признанию, оказала значительные услуги стране, и когда в 1831 г. наследственность империи пала перед демократическими стремлениями народа, то весьма либеральные люди, приверженцы идей 89-го года, например Тьер, защищали начало наследственности верхней палаты. Все это объясняется тем, что в политической жизни, согласно с учением Аристотеля, должно господствовать равенство не числительное, а пропорциональное, условия же политической способности могут быть весьма разнообразны. Мы возвратимся к этому вопросу впоследствии.

Совершенно иное значение имеет равенство в гражданской области. И тут есть отношения, к которым это начало не прилагается. Таковы отношения семейные. Семейство, так же как и государство, есть нравственно-юридический союз, в котором каждый член имеет свое место и свое особое назначение. Здесь люди относятся друг к другу не как свободные только лица, а как муж и жена, как родители и дети, как опекун и питомец. К отвлеченному, равному во всех признаку свободы присоединяются различные конкретные качества, из которых вытекают и различные юридические отношения. Поэтому здесь нельзя сказать, что права у всех одинаковы и что закон один для всех. Можно спорить об объеме прав, которые должны быть предоставлены тому или другому члену семьи, но невозможно держаться отвлеченного начала свободы, упуская из виду различное назначение членов. Никому еще не приходило в голову утверждать, что права детей в отношении к родителям должны быть те же самые, как и права родителей в отношении к детям. Иное положение людей собственно в гражданских обязательствах. Здесь они относятся друг к другу как свободные, следовательно, как равные лица. Подчинение одного человека другому в частной области может быть только добровольное. Обязательное подчинение есть крепостное состояние, которое противоречит природе человека как разумного существа. Стеснение свободы одних в сравнении с другими является несправедливостью. Равноправность составляет нормальный порядок, к которому пришли или должны прийти все образованные общества.