Собственность и государство

И тут, конечно, неизбежны исключения. Естественные или гражданские условия могут ограничивать правоспособность лиц. Несовершеннолетний, безумный, не могут пользоваться своими гражданскими правами наравне с другими. Но исключения подтверждают, а не уничтожают правило. Коренным началом гражданского порядка является все-таки равенство перед законом. В этом отношении дело Французской революции было громадным шагом вперед в развитии общественной жизни; оно сделалось прочным достоянием человечества. Так понимают его все сколько-нибудь значительные философы и публицисты, которые становятся на почву начал нового времени. Даже главный корифей феодальной партии в Германии, Шталь, признает, что все неравенства, вытекающие из естественных и гражданских условий, "должны сохранять существенное равенство прав как свою основу, лежащую в самой сущности лица. В этом, - говорит он, - заключается истина в заблуждениях революции. Есть общая гражданская правоспособность и честь, которая должна быть субстанциею юридического порядка. Неравенства же должны быть только привходящим признаком (accidens)"[114]. Тех же начал держатся и новейшие законодательства.

Между тем еще в XVIII веке, рядом с учением о равноправности граждан, развилось иное понятие о равенстве. Идеалом человеческого общежития выставлялось не равенство прав, а равенство состояний.

Начало этому направлению положил Руссо в своей "Речи о происхождении и основаниях неравенства между людьми". Сообразно с духом философии XVIII столетия, которая истинную природу человека искала в отдельном лице, отрешенном от всяких внешних условий, а в свойствах, проистекающих из общественных отношений, видела только ее искажение, Руссо обращается к состоянию, Предшествующему общежитию, чтобы в нем найти указания природы. Здесь, по его понятиям, люди пользуются полною свободою, и вместе господствует совершенное равенство, ибо потребностей почти нет; здесь физические силы при одинаковом образе жизни получают одинаковое развитие, а умственные способности, составляющие источник всех человеческих бедствий, вовсе еще не развиты. В этом состоянии люди наслаждаются внутренним миром и телесным здоровьем, а потому эту пору надобно представить себе как время полнейшего блаженства человеческого рода. Оно продолжается и тогда, когда люди, соединяясь, находятся еще на степени диких. Первым шагом из этого состояния, по мнению Руссо, был переход к земледелию, который повлек за собою установление собственности. "Первый, кто, оградивши участок земли, вздумал сказать: это мое, - говорит Руссо, - и нашел людей довольно глупых, чтобы ему поверить, был истинным основателем гражданского общества". С установлением собственности явилось различие между богатыми и бедными - первый источник неравенства среди людей. Отсюда проистекли раздоры, которые, в свою очередь, повели к новому неравенству. Для охранения спокойствия установлены были правительства, а с тем вместе явилось различие между правителями и подданными. Но и это новое неравенство, вместо того чтобы упрочить мир, сделалось источником новых смут. Последствием их было то, что вместо первоначального народного правления водворился деспотизм; с тем вместе явилось и третье различие между людьми, различие господ и рабов. Таким образом, первый шаг повлек за собою остальные. Неудержимым ходом событий естественный человек постепенно искажался. Установленный природою порядок заменился соединениями людей с искусственными наклонностями, страстями и отношениями[115].

Едва ли нужно заметить, что в этом фантастическом изображении хода истории природа человека понимается совершенно превратно. Как уже было замечено выше, истинная природа развивающегося существа раскрывается не в исходной точке, а в том, к чему ведет его развитие. Сам Руссо считал невозможным возвращение к первобытному состоянию. В своем "Общественном договоре" он прямо признает, что равенство, которое должно составлять цель законодателя, не означает одинаковой степени власти и богатства. Нужно только, чтобы власть никогда не доходила до насилия, а мера богатства была такова, чтобы, никто не был в состоянии подкупить другого, и никому не было бы нужды себя продавать. Цель тут ставится чисто политическая. Все стремление Руссо состояло в том, чтобы личную свободу заменить свободою политическою, а потому и равенство имело для него главным образом политическое значение.