Собрание сочинений. Врата времени

– Дарэм утверждал, будто весь ход истории доказывает, что среднему человеку требуется в жизни лишь одно: чтобы его оставили в покое. Он вполне счастлив, когда жизнь течет размеренно и плавно. Идеальной же для среднего человека является такая жизнь, в которой нет места болезням, зато полно пищи, развлечений, секса. Когда не болит голова о налогах, а работаешь столько, сколько захочешь, и то лишь для того, чтобы не наскучили постоянные развлечения. А думает за меня пусть кто-нибудь другой.

Дарэм говорил, что большинство взрослых людей просто мечтали бы иметь некое божество, которое решало бы за них те проблемы, ради которых приходится отвлекаться от прелестей жизни.

– Да он ничем не отличается от Гитлера или Сталина! – воскликнула Алиса.

– Не могу с тобой согласиться, – возразил я. – Посмотри вокруг: Дарэм ведь действительно создал им рай. И при этом он не насаждает никакую идеологию, не применяет репрессий. Он… – тут я спохватился и застыл с разинутым ртом. Я защищал профессора!

– Ты, похоже, изменил свои взгляды? – захихикала Алиса.

– Нет, – ответил я. – Нет-нет. Это профессор, как любой диктатор, изменил своим взглядам. Он применяет репрессии. Посмотри, что он сотворил с Поливайнозелом.

– Поливайнозел не в счет. Он как был ослом, так им и остался. Как знать – может, ему нравится быть ослом!

Ответить я не успел. Небо с восточной стороны озарялось ярким пламенем. Через секунду-другую до нас докатились громовые раскаты.

Мы остолбенели. Со стихиями, по нашему разумению, в Зоне было покончено.

Алиса схватила меня за руку и спросила встревоженно:

– Может, наши пошли в атаку раньше времени? Или нас об этом просто не предупредили?

– Не думаю. С какой стати начинать наступление с той стороны? Пойдем посмотрим, в чем дело.

– Ты знаешь, мне сначала показалось, что это молния. Только… как бы это сказать… молния… наоборот.

– Как негатив, да?

Она кивнула:

– Точно. Она была черная.

– Я и раньше видел такие ветвистые молнии. Они чем-то напоминают по форме крону дерева. Но это первая, которая… Нет, не может быть… – пробормотал я в смятении. – Я, пожалуй, воздержусь от комментариев, пока не увижу все на месте.

Мы свернули с посыпанной гравием дороги направо, на шоссе. Я узнал его – это шоссе шло мимо аэродрома в Мелтонвилл, до которого отсюда мили полторы. Раздался еще один взрыв, на сей раз гораздо ближе, и небо вновь залилось заревом.

Мы бросились вперед, готовые при первой же опасности скрыться в лесу. Примерно через полмили я остановился так внезапно, что Алиса налетела на меня сзади.

– Что такое? – спросила она шепотом.

– Этого ручья здесь раньше не было, – медленно произнес я – Голову даю на отсечение. Я знаю эти места как свои пять пальцев еще с тех пор как бойскаутом ходил в походы.

Но ручей-то перед нами был. Небольшая речушка, пересекая шоссе, текла с восточной стороны, от Онабака, к юго-западу. Ручей, размыв дорожное покрытие, прорыл в шоссе канаву шириной футов в тридцать. Поперек канавы кто-то перекинул два бревна и кое-как настелил на них планки.

Перейдя мост, мы пошли дальше, но оказалось, что мы немного сбились с пути, потому как следующий взрыв раздался слева от нас, у дальнего конца большого луга, на котором прежде была стоянка грузовиков транспортной компании.

Алиса принюхалась и спросила:

– Чувствуешь, пахнет горелыми листьями?

– Ага. – Я показал на противоположный берег ручья, залитый лунным светом. – Вон, посмотри.

Там валялись полуобгорелые, разнесенные в щепки стволы и стебли каких-то растений размером с сосну. Обломки раскидало взрывом футов на сорок; несколько бревен даже упало в ручей.

Решив разобраться, что все это значит, мы направились к истоку ручья, где собрались в круг человек сто. Я заработал локтями и стал пробираться сквозь толпу поближе к центру, чтобы посмотреть, что там происходит, но тут раздался женский визг:

– Он залил туда слишком много Пойла!

– Спасайся кто может! – завопил какой-то мужчина.

Засверкали пятки, поднялся крик – народ, расталкивая друг дружку, бросился врассыпную. Но, унося ноги, толпа почему-то хохотала, словно смеясь над собственной паникой.

Я схватил Алису за руку и бросился вслед за всеми. Какой-то мужчина догнал нас, и я, крикнув на бегу, спросил:

– Что происходит?

Мужчина оказался первым человеком в Зоне, на котором я увидел хоть какую-то одежду. Одет он был фантастически: на голове красовалась феска с кисточкой, а талия была обмотана широким зеленым кушаком, из-за которого торчала эдаким рулем кривая сабля. Сходство сабли с морским рулем усиливалось крейсерской скоростью незнакомца.

Услышав меня, он как-то диковато – под стать своему дикарскому наряду – покосился и что-то прокричал в ответ.

– Что?! – не расслышал я.

Он опять что-то крикнул и умчался вперед.

– Ты разобрала, что он сказал? – спросил я у Алисы. – Мне показалось что-то вроде: «Ах, Карузо! Как поет!»

– А по-моему, он сказал: «Кукуруза как рванет!»