Собрание сочинений в одном томе

— Я округляю, — нашелся Алексей, — а потом, я уверен, что девяносто. Я ведь все-таки сидел в этой могиле, и вокруг меня выкачивали все, и я проделывал весь гимнастический комплекс из «Пионерской правды»… Ой! — вдруг закричал Алексей. — Это же ты расскажешь! Так. Далее! Сей гений гуттаперчевых скафандров…

— Хватит! — вдруг оборвал Николай, как-то слишком резко — так, что все замолкли, а потом Лена сказала:

— Почему! Мне очень интересно послушать о вас!

— Итак, я продолжаю. Сей гений, сказал я… — Алексей поднял палец вверх.

— А я говорю — хватит паясничать. — Николай сдерживал себя, но все равно вышло грубо.

— Вы впервые разговариваете со мной в подобном тоне, — притворно грустно сказал Алексей, — я чувствую — нужно сбегать, — и вдруг серьезно добавил: — Я тебя понимаю, Коля. Но все будет как надо! Увидишь!

— Ты извини, Леха. Я правда что-то сегодня не в себе!

— Хотите, я сварю вам кофе? Это помогает! Хотите? — предложила Лена.

Оба разом обернулись к ней, как будто забыли, что она здесь.

— Да. Пожалуйста. Сварите! — Николай выговаривал слова отдельно, как выдавливал, но его даже хватило на улыбку. — И, пожалуйста, тоже извините. Я сегодня… Ну, словом… вы понимаете?

— Да! Да! Конечно! Кое-что понимаю. — Лена вышла на кухню.

— Ты, может, правда хочешь выпить? Я сбегаю, — предложил Алексей.

— Да ты что! А я что буду делать?

— А ты поговоришь с Леной! Хочешь?

— Не надо никуда ходить, Алеша! Попьем кофе.

— Как вам варить кофе, Николай, как вы любите? — спросила из кухни Лена. — И тебе, Алеша?

— Мне — турецкий! — крикнул Алексей.

— А мне — покрепче, — тоже громко сказал Николай.

— Сколько ложек на стакан?

— Да я не знаю… Ну ладно, разрешите — я сам. — Николай поднялся и прошел на кухню.

— Ты не знаешь, какой я люблю кофе? — спросил он шепотом.

— Я забыла, — тихо ответила Лена.

— Завтра в восемь приезжай в «Чайку». Будет окончательный разговор. Теперь он нужен! Правда?

— Хорошо, — просто ответила она.

— Я надеюсь, ты уже не скажешь «не знаю»! — Он еще острил… — Ну вот, теперь достаточно, — громко сказал Николай, всыпав в кофейник почти полпачки; тихо добавил: — До завтра! — и вышел.

Алексей рассматривал какую-то нерусскую книгу.

Когда вошла Лена, он спросил:

— Что это?

— Это и есть «Могила для благих намерений».

— Та самая? — почему-то обрадовался Алексей и с уважением посмотрел на переплет. — Как дела с ней?

— Все так же.

Николай ревниво взглянул на обоих: он ничего не слышал об этой «Могиле».

Включили телевизор, потому что все время возникали какие-то паузы, а телевизор — он их заполняет. Пили кофе. Николай вперился в экран и внимательно смотрел «Спокойной ночи, малыши», а Алексей тихо рассказывал Лене:

— Нет, Лена, ты знаешь, он действительно золотой парень; чуть угрюмый, но это уж… Я его знаю ну… несколько дней. Познакомились в кабинете у начальства и обнаружили общность взглядов. Правда, это уже потом, в «Якоре». Вот когда я тебе звонил. А <сегодня> был эксперимент. Он сделал изумительный скафандр…

— А ты? — спросила Лена. — Что ты сделал?

— Я? Ничего. Я просто напялил эту штуку и сидел в ящике.

— Алеша! Почему ты так мало говоришь серьезно? Это иногда утомляет!

— Я могу, — с готовностью сказал Алексей. — Прямо сейчас!

Лена снова улыбнулась, как всегда с ним.

— Ладно, — сказала она, — сейчас не надо. И вот еще. Давай больше без «супризов»!

— Почему? Он тебе не понравился? — серьезно спросил он.

— Он мне нравится. — Лена подумала. — Нравится, но… в доме ничего нет…

— Ты что-то другое хотела сказать.

— Нет, нет!

— Хорошо! Супризы отменяются.

— Вы извините, — прервал их Николай, — я пойду. У меня… — Он так и не сказал, что у него, и стал собираться.

— Погоди, Коля! Почему так быстро?

— Пойду, — повторил Николай, ни на кого не глядя.

— Правда, побудьте еще, отдохните. У вас ведь сегодня трудный день! — сказала Лена.

— Да! Очень! И я пойду!

— Тогда я с тобой, — сказал Алексей.

— Как хочешь…

— Что значит «как хочешь»? Ты сегодня какой-то странный. Я с тобой. — Алексей тоже встал.

Они попрощались за руку, и Лена сказала:

— Звоните!

Николай промолчал, а Алексей сказал:

— Конечно! Ты отдохни! Привет дочке Катрин! И познакомь! Она где?

— У мамы. Ладно! До завтра, — сказала Лена неизвестно кому.

Они вышли из подъезда. Было тепло и сумеречно. Перед домом еще бегали ребятишки, загоняемые домой криками охрипших родителей из окон.

— Ну, как она тебе? — спросил Алексей. — Скажи, Коля?

— Понравилась, — мрачно ответил тот. — Слушай, Леха! Ты знаешь…

Он вдруг остановился, Алексей тоже.

— Да, ладно! — махнул рукой Николай.

— Что? Что? Ты говори!

— Да нет. Передумал. Очень, Леха, ты — мой человек.

— Как это?

— Ну, мне легко с тобой… Обо всем. А сейчас трудно.

— Да я понимаю.

— Ни хрена ты не понимаешь! — Николай что-то стряхнул с себя, как будто какой-то груз. — Знаешь что, приходи завтра в «Чайку». Это только недавно открыли такой ресторан.

— Я знаю, — сказал Алексей.

— Ну вот. Завтра в восемь. Будет разговор. И будет моя Елена.

— Хорошо! Обязательно приду. Только зря ты не сказал раньше. Я бы пригласил Ленку.

— Ты позвони, — усмехнулся Николай и закурил.