Собрание сочинений. Том 5

Сначала канал даст воду только на двадцать тысяч га новых земель; потом он усилит водное питание старых сельскохозяйственных районов, что позволит ввести в них многопольный севооборот; и лишь в третью очередь коснется бесплодных песков Тал-Кудук-Кума.

Пять городов Узбекистана и четыре сельскохозяйственных района Таджикии также получат воду Ферганского канала.

Весною, начав Ляганский канал, колхозы выдвинули на стройку — путем выборов на общих собраниях — лучшие отряды своих стахановцев. Колхоз с колхозом соревновались в работе, в постановке питания, в культурном обслуживании. Соревновались инженеры, землекопы, повара, конюхи, певцы, затейники. Соревновались районы и областные театры. Создалась своеобразная трудовая олимпиада.

Люди вели себя, как на празднике. Днем работали, вечерами слушали столичных певцов и лекторов, ликвидировали неграмотность, подавали заявления о приеме в партию, заключали помолвки.

Работы на Большом Ферганском канале начались первого августа. Но еще за два-три месяца в колхозах развернулись предварительные соревнования. Намечали людей, резервировали продукты, мастерили инвентарь, обсуждали проекты инженеров. Колхозники потребовали, чтобы трасса канала шла через перекаты:

— Пусть работ будет больше, — зато мы поставим на перекатах колхозную гидростанцию.

Близ Коканда, задолго до начала строительства, на сухом, бесплодном пустыре стали строить водную станцию и смолить лодки. Кое-где заранее производили планировку новых садов вдоль канала, разрушали старые дома и строили новые; пересаживали виноградные лозы и рыли арыки на месте будущих новых усадеб; делали в арыках перепады из кирпичей, чтобы сразу запела, заиграла вода — лучшая птица Узбекистана.

…Утром в Ташкенте стало известно, что ЦК ВКП(б) санкционировал стройку, а уже через сутки я слушал в Фергане обстоятельный рассказ пожилого колхозника о том, что товарищ Сталин, дескать, озабочен: понимают ли коммунисты Ферганы, какое важное и трудное дело берут на себя, сумеют ли они возглавить энтузиазм колхозников, не будет ли позора? И, как бы убеждая Сталина, колхозник отвечал самому себе:

— Позора не может быть никакого. Все сто шестьдесят тысяч человек знают, что надо делать. Не воду тяжело провести, а тяжело устроить той (пир, праздник. — П. П.) на сто шестьдесят тысяч участников. Вот что тяжело!

Он объяснил, что было бы желательно (старики уже обсуждали этот вопрос) по окончании работы посадить двести тысяч человек в один круг и петь и плясать всем вместе. Но такого круга нельзя сделать, и праздновать придется в разных местах, что поистине очень досадно.

1939

Канун

В Львове жизнь напряжена до крайности. За двадцать семь дней город пережил столько событий, что никакой репортаж не способен передать их настоящие темпы. Город пережил войну, бомбардировку, срамное бегство польского правительства, общегосударственный хаос, общее отчаяние и смятение и, наконец, чувство освобождения города Красной Армией.

Революционное настроение рабочих и крестьян с приходом Красной Армии стало искать широкого выхода. Крестьяне, подлечив замотанных коней, взялись за пахоту. Позднее время их не смущало — погода тут ни при чем, когда надо делить и пахать свою землю, засеять панскую, теперь свою — землю. Это было голосование делом.

Рабочие создавали профсоюзы и рабочие комитеты, инициативные хозяйственные люди из народа становились во главе брошенных хозяевами предприятий. Толпами являлись в отделы здравоохранения временных управлений больные, годами ожидавшие помощи. Десятки тысяч безработных заявили о своем существовании. Кто-то находил покинутый особняк с дорогим оборудованием и требовал немедленной посылки ученой комиссии для его изучения, кто-то обнаруживал переодетого шпика и приводил собственноручно. Железнодорожники перешивали колею, трамвайщики разбирали возведенные поляками баррикады, намечались к открытию новые клиники, детские дома. Все началось сразу и как бы в трех измерениях, а срок для того, чтобы вернуть жизни нормальное деловое течение, исчислялся днями.

Сложнейшие процессы человеческого роста под влиянием новых условий проходят поэтому в обстановке нервной горячки. То, что требует месяца, делается в трехдневку; то, что требует дня, осуществляется туг же, мгновенно. Ко дню Украинского Народного собрания Львов двинулся на полвека вперед.

Цивилизация панской Польши была не хитрой штукой. Две-три «европейских» улицы в центре города — и сотни смрадных средневековых переулков с домами, в которые страшно заглянуть. Элегантные книжные магазины на центральных площадях — и поразительная малограмотность средних слоев. Десяток дорогих магазинов с добротными товарами — и сотни мелких лавчонок с жульническими товарами, которые существуют не для того, чтобы ими пользоваться, а для того, чтобы их сбыть с рук. Древний какой-нибудь университет, знаменитый со средних веков, с двумя-тремя профессорскими именами — и сотни невежественных, не подготовленных к жизни студентов.

Исторические дни накануне Народного Собрания здесь никогда не забудутся.