Собрание сочинений. Том 5

«Недавно, участвуя в третьем конгрессе Социалистической единой партии Германии, я имел возможность посетить Германскую демократическую республику и вынес глубокое убеждение в том, что и в этой части Европы достигнута крупная победа… Когда я разговаривал с товарищами из Социалистической единой партии Германии, когда я посещал заводы, где немецкие рабочие встречали меня, как брата по труду и борьбе, я действительно чувствовал, что рождается новая и единая Европа. Но это не Европа так называемых европеистов, которые имеются и в рядах наших правительственных партий. Это истинная Европа, которая простирается от Урала до Атлантического океана и в которой живут жаждущие мира и сотрудничества европейские народы — от русского народа до французского, чешского, итальянского. Между народами, которые уже создали новый строй, и передовой частью тех народов, которые еще этого не достигли, налицо солидарность, единство в защите мира, в борьбе за демократию, за создание нового мира».

Когда в декабре 1950 года швейцарское правительство, под нажимом американских дельцов, не разрешило въехать в Женеву участникам Первой сессии Всемирного Совета Мира, правительство демократической Германии оказало широкое гостеприимство делегатам восьмидесяти стран обоих полушарий. Ректор Берлинского университета имени Гумбольдта профессор Фридрих поблагодарил Бюро Всемирного Совета Мира за то, что Первая сессия собралась именно в Берлине, «руины которого взывают о мире и предостерегают против безумия новой войны».

Поэт Иоганнес Бехер выразил на этой сессии мысли всех передовых немецких борцов за мир, сказав: «Либо Германия будет мирной, либо она перестанет существовать».

Берлин — некогда гнездо фашизма — превращается в один из могучих центров борьбы за мир во всем мире. Молодые немецкие труженики мира видят это значение своей столицы, ценят его и гордятся им. Демократическая Германия вошла в семью миролюбивых государств, показав на деле, трудом народа, искренность своей политики мира и дружбы между народами.

Я представляю, какое огромное воздействие на самые широкие слои немцев имеет беседа Иосифа Виссарионовича Сталина с корреспондентом «Правды», как много она говорит их сердцу.

Вопрос корреспондента: «Что Вы думаете об интервенции в Корее, чем она может кончиться?» — и ответ товарища Сталина: «Если Англия и Соединенные Штаты Америки окончательно отклонят мирные предложения Народного Правительства Китая, то война в Корее может кончиться лишь поражением интервентов», — вероятно, известны наизусть любому и каждому, ибо события в Корее немец переносит на себя.

Эттли запрещает говорить о мире в Лондоне, Трумэн — в Вашингтоне, Макартур запрещал в Токио, а Берлин, былому гитлеровскому облику которого они до сих пор упрямо подражают, Берлин — борец за свободу!

В майские дни 1950 года он собрал в невиданном количестве немецкую молодежь. Он пригласил для работ сессию Всемирного Совета Мира и, наконец, в марте 1951 года гостеприимно открыл двери европейской конференции рабочих против ремилитаризации Германии, став, таким образом, одним из боевых штабов рабочих европейских стран.

Вырос и становится на ноги новый Берлин — первая столица первой подлинно демократической Германии. В этом также большая доля труда немецкой молодежи.

12

Спустя месяц после слета мне снова пришлось быть в Германии, и я прежде всего поинтересовался, что дал стране молодежный слет, поднял ли он на борьбу за мир новые сотни тысяч молодых сердец.

— Да, — ответили мне, — слет сделал великое дело. Он оказался смотром сил молодежи, ее резервов и возможностей. После слета молодежь развернулась вовсю.

В самом деле, заметно больше стало молодежи на городских улицах, в театрах, в музеях, на всяческих демонстрациях, в науке, в труде. Точно гурьбой вбежала она в жизнь, да так и осталась на виду у всей страны.

Мне лично жизнь приготовила встречу совершенно необыкновенную и исключительно сложную, вероятно единственную в своем роде. Я не упоминал бы о ней, если бы она не имела принципиального значения, если бы не касалась отношения ко всему советскому искусству. В Берлине, в кинотеатре «Бабилон», шла премьера второй серии «Падения Берлина». Случилось так, что нужно было выступить перед началом сеанса и рассказать собравшимся, как создавался фильм и какие задачи стояли перед режиссером М. Э. Чиаурели и мною, когда мы начинали работу.

Мне, как одному из авторов сценария, предстояло выступить перед аудиторией, которая если не целиком, то уж во всяком случае в значительном большинстве пережила описанное в кинофильме падение своей столицы. Аудитория не участвовала в съемках фильма, но участвовала в событии, являющемся финалом фильма. Кто она, эта аудитория? Союзник или противник? Для многих из сидевших в зале падение Берлина, возможно, являлось и личным, и имущественным, и классовым падением, а потому и наш фильм «Падение Берлина» мог явиться для них враждебным.

Но, повторяю, сложилось так, что не выступить я не мог, и отправился в этот «Бабилон», сам еще не зная, что буду говорить.