Собрание сочинений. Том 5

…Едва Климов спустился с высотки, как его окликнули шопотом. Силуэт автоматчика грозно встал перед ним.

— Не узнал, что ли? Это я — командир полка.

— Темно, товарищ гвардии подполковник.

— Война, потому и темно. Кого охраняешь?

— Капитана Кистенева.

Не веря своим ушам, Климов полез в крохотный, узенький блиндажик, недоуменно ворча:

— Вот тебе раз!.. Ну и Кистенев!..

Он был даже как-то невольно рад, что у него появилось дело, хотя обнаружение Кистенева в двадцати шагах от полкового наблюдательного пункта не давало никакого повода для веселья.

— Ты что, Кистенев? С ума сошел или как? Ты бы еще позади меня устроился.

— Товарищ гвардии подполковник…

— Хороший командир, а такие штуки выкидываешь!..

— Товарищ гвардии подполковник…

— И главное, где засел-то! Не за своим батальоном сидишь, ты эго знаешь?.. Ну-ка, сейчас же лезь вперед!.. Немедленно!

— Капитан Кистенев, — это чувствовалось даже в темноте по его голосу, — был донельзя смущен и порывался что-то объяснить, но когда Николай Иванович Климов осерчал, ему нечего уж было объяснять.

— Есть вперед немедленно, — оказал он.

— То-то! — проворчал командир полка.

От Кистенева Климов повернул в 3-й батальон Когана. Мысли были еще о Кистеневе. Бывает же так! Ветеран полка, храбрец, вырос и оформился в отличного офицера в полку, а вот поди ж ты! Молодой, правда, комбат, опыта мало. Выбрал себе КП за спиной кочегаровского батальона, в полукилометре от своего! Бывает же!

Может быть, Климова потому сейчас и потянуло в 3-й батальон, что Коган тоже был молодой комбат, хотя и отлично проявил себя под Секешфехерваром. Будучи тогда первым помощником начальника штаба полка, он неожиданно для себя получил приказ Климова заменить майора Голенкова, который не сумел поднять людей в атаку. Коган под огнем, на виду у немцев, прополз по ротам, объяснил задачу и обстановку, встав, мгновенно оторвал от земли батальон и выполнил задачу. И все-таки как командир батальона Коган был молод и мог не знать многого, что приобретается практическим опытом.

Когда Климов добрался до 3-го батальона, на немецкой стороне стало совсем тихо. Обманутые этой тишиной, где-то близко запели соловьи.

— Значит, перед тобой, Коган, сады, — сказал довольный Климов, уже сразу установивший, что Коган устроил свой командный пункт, как полагалось. — Слышишь? Соловьи поют. Утром присмотрись, в чем там дело.

Широкоплечий Коган тихо ответил, что присмотрится. Его крупное мясистое лицо с большими внимательными глазами ничего при этом не выразило. Это был не удивляющийся ничему человек.

От Когана Климов наощупь двинулся опять к Кистеневу и едва разыскал его в ста метрах от боевых порядков правофлангового батальона.

— Ну вот, теперь ты правильно устроился, молодец! Отсюда и ночью весь батальон как на ладони. Огневые средства расставил?

— Так точно.

— Как расставил? Объясни.

— Как были у того батальона, что здесь стоял, так и я расставил.

— Правильно. Вот это правильно. Пускай немец пока что не догадывается о нас.

— От Кистенева — на левый фланг, к Кочегарову, хотя заранее был уверен, что у того все в порядке.

— Что у тебя?

— Выслал в разведку лейтенанта Злуницына из пятой роты. К утру рассчитываю иметь подробные данные о противнике.

— Много на утро откладываете, Кочегаров, много.

Климов повернул к себе на высотку.

До зари было уже недалеко. Уговаривая себя не спать, он тут же накоротке вздремнул. Спал он тревожно, любой неожиданный звук разбудил бы его немедленно.

В ротах кончали окапываться и тоже ложились спать.

Глава вторая

В конце марта на среднем Дунае светало действительно рано.

Отдремав свои сорок минут, Климов обзвонил батальоны и, как охотник, подстерегающий зверя, всматривался теперь в очертания города, отдельными пятнами выступавшие из утренней мглы.

Где-то невдалеке ссорились кони и слышался скрип телег.

— Это что за кавалерия? — сонно спросил он.

— Батальонные обозы ползут, — сказал ординарец.

Климов позвонил начальнику штаба гвардии майору Артюшенко.

— Гони, пожалуйста, обозы назад, чорт бы их побрал! Куда они вылезли!

— Да я их всю ночь гоняю, Николай Иванович, — ответил Артюшенко, — но знаете же нашего обозника, он от своего батальона ни за что не отстанет, хоть ты ему кол на голове теши.

— Гони, гони, а то, чего доброго, немец коней нам еще побьет.

На наблюдательный пункт Климова, замаскированный прошлогодней кукурузой, стали один за другим сходиться его заместители по артиллерии и связи. Подошли командир самоходного полка и командир артдивизиона, поддерживавшие полк Климова. Все приникли к стереотрубам. Жизнь немецкого переднего края стала понемногу развертываться перед их глазами. Стукнули и замолчали немецкие снайперы. Мелькнула каска за домом. Два солдата притащили ящик с боеприпасами, проехала походная кухня, за ней другая, обе скрылись во дворе большого здания перед батальоном Кочегарова. Климов позвонил Кочегарову:

— Приглядись к дому, что перед тобой за насыпью. Установи, приспособлен ли дом для обороны. Присмотрись, не разобрана ли черепица на крыше.

Кочегаров ответил: