Собрание сочинений. Т.4.

Два ордена блестели на груди Пургайлиса. Он воевал и думал о будущем урожае на полях Латвии, и не переставал думать об этом в самое мрачное время, когда гитлеровские полчища рвались через Волгу к просторам Азии, а у преддверия Кавказа специальный корпус ждал часа, когда ему прикажут оккупировать Индию.

Аугуст Закис, недавно получивший звание капитана, стал командовать первой ротой, после того как был ранен Имак. Он тоже повел Андрея смотреть землянки. В этой роте любили музыку и песни; бойцы здесь были под стать командиру — отчаянные, смелые ребята. И если надо было снять немецкий секрет, достать во что бы то ни стало «языка» или уничтожить пулеметное гнездо, которое мешало продвижению батальона, — нигде не справлялись с этим так быстро и основательно, как в роте Аугуста Закиса. Однажды он сам с двумя стрелками дополз до немецкого блиндажа и спустил по железной трубе несколько ручных гранат. Стрелков наградили, а командир роты получил выговор за участие в этом походе без разрешения командира батальона. Через некоторое время выговор пришлось снять: Закис воевал мастерски, и его приняли в кандидаты партии. А как же принимать в партию с выговором!

На обратном пути Силениек встретил Юриса Рубениса. Юрис наконец-то отделался от своих хозяйственных обязанностей: в Вышнем Волочке его перевели политруком в роту разведчиков.

— Скоро, Андрей, услышишь и про нас, — сказал он. — Если командир полка пожелает иметь беседу с живым немецким генералом, ты только мне моргни — доставим в два счета. У меня такие ребята — в кромешной тьме десять лесов пройдут и выйдут куда нужно! У них есть шестое чувство, без этого немыслим настоящий разведчик.

— Ты лучше скажи, что пишет Айя, — спросил Силениек.

— Все с эвакуированными возится. Рвется к нам в гости, но ничего не выходит. Передает тебе привет и просит, чтобы ты присматривал за мной. Но я думаю, у тебя работы и так хватает. Шутки шутками, а когда все-таки у нас начнется? Когда замерзнут болота?

— Задавай вопросы полегче, — улыбнулся Силениек. — Ведь знаешь, что я не состою членом Военного совета фронта.

— Жалко, жалко, что не состоишь. Да ведь все равно не сказал бы.

— Не сказал бы.

Большинство разведчиков были молодые ребята. К полковому агитатору они обращались только с одним вопросом: когда будет работа? Привыкнув к опасным рейдам по тылам неприятеля, теперь они томились от скуки.

В эти дни — дни Сталинграда — все нетерпеливо ждали боев, начала большого наступления.

«Нет, народ, у которого такие сыновья, никому и никогда не поставить на колени, — думал Силениек, обходя свой полк. — Не победить его, не разбить сталинградскую скалу. И хоть крепко не нравится это мракобесам всего мира, а коммунизм мы все же построим и вырастим нового человека. Он уже растет на твоих глазах, Андрей».

3

Мечта Юриса Рубениса сбылась довольно скоро. Его бывший полк получил боевой участок, и разведчики должны были выяснить, какие силы ему противостоят. Достать немецкого генерала им не поручали, достаточно было обычного «языка».

Каждую ночь несколько групп отправлялись в опасный поиск и шаг за шагом прощупывали расположение неприятеля перед участком полка. Они обнаружили несколько хорошо замаскированных пулеметных гнезд, глубоко врытые в землю дзоты и главные ходы, по которым немцы поддерживали сообщение со второй линией. Это было важно, но этого было недостаточно. Надо было выяснить, на какую глубину эшелонирована в этом месте оборона неприятеля и с какой стороны лучше всего к нему подобраться, чтобы сохранить живую силу.

— Без «языка» дело не пойдет, — сказал Юрис начальнику разведки дивизии. — Чего бы это ни стоило, надо добыть живого немца — лучше всего офицера или штабиста. Разрешите выйти на охоту, товарищ майор. У меня несколько ребят говорят по-немецки, как фатерландцы. К ночи надо ждать снега. Можно будет отправиться на лыжах.

— Только вы свое «чего бы то ни стоило» из головы выбросьте, товарищ Рубенис, — сказал начальник разведки. — Всякой вещи своя цена. А за «языка» мы не можем платить больше его стоимости.

— Есть, товарищ майор. Постараемся обойтись без потерь с нашей стороны. Значит — разрешаете? Когда прикажете начать выполнять задание?

— Лучше сегодня же ночью.