Собрание сочинений. Т. 16. Доктор Паскаль

В эти испепеляющие ночи, когда он лежал в темноте с широко раскрытыми глазами, перед ним возникала все та же мечта: юная странница, прекрасная двадцатилетняя девушка входила в его дом, опускалась перед ним на колени, глядела на него со смиренным обожанием, и он сочетался с ней. Это была одна из тех посланниц любви, о которых рассказывают старинные предания; ведомая звездой, она появлялась, чтобы одарить здоровьем и силой могущественного, увенчанного славой старого царя. Он сам был этим старым царем, она поклонялась ему и, принося в дар свою молодость, свои двадцать лет, совершала чудо. Он выходил победителем из ее объятий, обретя вновь мужество и веру в жизнь. В хранившейся у Паскаля Библии XV века, которая была украшена наивными гравюрами на дереве, его особенно привлекала одна картинка — престарелый царь Давид, возвращаясь в свою опочивальню, опирается на обнаженное плечо Ависаги, молодой сунамитянки. На следующей странице был текст: «Когда царь Давид состарился, вошел в преклонные лета, то покрывали его одеждами, но не мог он согреться. И сказали ему слуги его: „Пусть поищут для господина нашего царя молодую девицу, чтобы она предстояла царю и ходила за ним и лежала с ним, — и будет тепло господину нашему царю“. И искали красивой девицы во всех пределах израильских, и нашли Ависагу, сунамитянку, и привели ее к царю, девушка была очень красива, и ходила она за царем, и прислуживала ему…» Не испытывал ли он теперь, когда ложился спать в мрачном уединении своей спальни, ту же дрожь, какая охватывала старого царя? А проходящая мимо девушка, посланница любви, созданная его мечтой, не была ли она благочестивой и покорной Ависагой, любящей рабыней, которая отдает всю себя своему господину единственно ради его блага? Она всегда сопутствовала ему в мечтах, послушная каждому его желанию, счастливая, что может раствориться в нем; такая прекрасная, что ее дивная красота озаряла его немеркнущей радостью, ее нежность будто омывала его благовонным бальзамом. Порой, когда он перелистывал старинную Библию, перед его глазами мелькали другие картинки, и его воображение уносилось в этот исчезнувший мир патриархов и царей. Какая вера в долголетие мужчины, в его созидающую силу, в его всемогущую власть над женщиной таилась в необыкновенных преданиях о столетних старцах, которые оплодотворяют своих жен, принимают на свое ложе служанок, дарят любовью молодых вдов и дев, проходящих мимо! Таков был столетний Авраам, отец Измаила и Исаака, муж своей сестры Сары, — господин, покорный своей служанке Агари. Такова была чудесная идиллия Вооза и Руфи, молодой вдовы, прибывшей во время жатвы в Вифлеем и возлегшей теплой ночью у ног господина, который понял, какого права она добивается, и женился на ней, согласно закону родства. В этом чувствовался вольный порыв сильного, жизнеспособного народа, деяниям которого суждено было покорить мир; мужчины с неоскудевающей мужской силой, женщины с вечно плодоносящим чревом, — упорное и бурное стремление к продолжении) рода, среди разгула преступлений, прелюбодеяний, кровосмешений, любви, не считающейся ни с возрастом, ни с рассудком! И когда он глядел на эти старые наивные картинки, его мечта обретала реальность. Ависага входила в его грустную спальню, наполняла ее светом и благоуханием и, раскрывая объятья, предлагала ему свою божественную наготу, приносила царственный дар своей юности.