Читаем Собрание сочинений. Т.13. полностью

— Поезд шел через туннель… Ужас, какой он длинный! По нему едешь почти три минуты. А мне показалось, что прошел почти час… Гранморен перед тем что-то говорил, но тут умолк, все равно в оглушительном лязге железа нельзя было ничего разобрать. В последнюю минуту Рубо, по-видимому, оробел и сидел не шевелясь. В колеблющемся свете лампы видно было только, как его уши налились кровью и стали почти фиолетовыми… Я все думала — чего он ждет? Ведь поезд вот-вот вынырнет на поверхность. Задуманная им месть уже представлялась мне столь роковой и неотвратимой, что у меня появилось лишь одно желание: больше не мучиться ожиданием и освободиться от этого наваждения. Почему он медлит, коли все равно придется убить? Я, кажется, сама готова была схватить нож и вонзить его, до такой степени я изнемогала от страха и муки… Рубо посмотрел на меня. Видно, все это было написано у меня на лице. И внезапно он ринулся на старика, который в это мгновение повернулся к двери. Тот испугался, инстинктивно отпрянул и протянул было руку к кнопке звонка, прикрепленной у него над головой. Он уже коснулся ее, но тут Рубо схватил его за плечи и с такой яростью толкнул на диванчик, что Гранморен скорчился от боли. Ошеломленный и перепуганный, он раскрыл рот, и оттуда вырвались неясные вопли, утонувшие в оглушительном грохоте, и тут я отчетливо услышала, как Рубо повторял свистящим, прерывающимся от злобы голосом: «Свинья! Свинья! Свинья!» Внезапно шум стал тише, поезд вылетел из туннеля, вокруг снова показалась пустынная местность, с неба все так же струился белесый свет, и черные деревья все так же неслись мимо… Я по-прежнему сидела в углу, в неудобной позе, привалившись спиной к суконной обивке и безотчетно стараясь отодвинуться подальше. Сколько времени продолжалась борьба? Должно быть, несколько секунд. Но мне мерещилось, что ей не будет конца, что все пассажиры слышат вопли, что деревья видят нас. Рубо, сжимая нож в руке, никак не мог нанести удар — старик отчаянно отбивался ногами. Вагон подскакивал от толчков, Рубо споткнулся и чуть было не упал на колени, а состав по-прежнему несся с головокружительной быстротой, послышался свисток паровоза — приближался переезд у Круа-де-Мофра… И тогда — позднее мне так ни разу не удалось восстановить в памяти, как это произошло, — я кинулась на ноги отбивавшегося Гранморена. Да, я обрушилась на него, точно тюк, придавила его ноги всей своей тяжестью, чтобы он не мог шелохнуться. Я ничего не увидела, только почувствовала, как нож с силой вонзился в горло, тело задергалось в судороге, потом послышалась предсмертная икота, второй раз, третий, и какой-то хриплый звук, будто пружина лопнула в часах… О, эта последняя дрожь, она все еще отдается у меня внутри!

Жадно внимавший ей любовник хотел было задать вопрос. Но Северина не слушала, она спешила договорить.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература