Собрание сочинений. Иные боги и другие истории

Об увиденном мною животном мире я мог бы написать целые тома. Вся фауна пребывала в своем естественном состоянии, поскольку техническая цивилизация Великой Расы давно уже отказалась от домашних животных, а пища ее была либо растительного, либо синтетического происхождения. Неуклюжие массивные чудовища тяжело передвигались по заболоченным джунглям, летали в насыщенном влагой воздухе или плавали в морях и озерах; среди них я узнавал прототипы многих более поздних видов – динозавров, птеродактилей, ихтиозавров, лабиринтодонтов[96], плезиозавров и прочих, известных мне по учебникам палеонтологии. Птиц или млекопитающих я не встречал ни разу.

Поверхность земли и болота кишели змеями, ящерицами и крокодилами, в густых зарослях тучами роились насекомые. Далеко в стороне от морского побережья неизвестные, так и не увиденные мною твари выбрасывали огромные пенистые фонтаны в набухшее низкими тучами небо. Однажды мне довелось опуститься в океанские глубины в гигантской подводной лодке, и я при свете прожекторов наблюдал морских обитателей ужасающих размеров и облика. Я видел также развалины давно затонувших городов и множество представителей самых разных форм подводной жизни – криноидей[97], брахиоподов[98], кораллов и рыбообразных.

Что касается физиологии, психологии, быта, нравов и подробностей исторического развития Великой Расы, то здесь мои сны были крайне скупы на информацию, и многие из упоминающихся ниже фактов были почерпнуты мною скорее из старых легенд и описаний других случаев амнезии, чем из моих сновидений.

Дело в том, что мои исследования со временем нагнали, а по многим направлениям и опередили сновидения, так что нередко какой-нибудь из фрагментов сна еще до своего появления был мне знаком по изучаемым материалам. Это окончательно утвердило меня в мысли, что псевдовоспоминания обязаны своим происхождением как моим нынешним занятиям, так и аналогичному поиску, проведенному много раньше моей второй личностью.

Время действия моих снов отстояло от современной эпохи примерно на 150 миллионов лет, когда палеозойская эра начала сменяться мезозоем. Существа, чьи тела были населены разумом Великой Расы, не оставили после себя никакой – по крайней мере никакой известной науке – ветви земной эволюции. Это был обособленный от всех прочих, весьма однородный по своему составу органический тип, совмещавший элементы растительного и животного миров.

Уникальная структура их клеток практически исключала какие-либо проявления усталости и полностью устраняла потребность во сне. Пища, усваиваемая ими через красные раструбы на конце одного из четырех больших отростков, всегда была в полужидком виде и по многим параметрам резко отличалась от пищи других известных нам живых организмов.

Из числа имевшихся у них чувств нам были известны лишь два – зрение и слух, органами последнего были напоминавшие цветочные бутоны выступы на их головах. Кроме того, они обладали многими другими недоступными для нашего восприятия чувствами – даже находясь в их теле, плененное сознание не могло толком разобраться с этими ощущениями. Расположение их глаз значительно увеличивало круг обзора по сравнению с человеком. Кровь их напоминала по виду густой темно-зеленый гной.

Не различаясь по половому признаку, они воспроизводились через семена или споры, висевшие гроздьями в нижней части их туловища и развивавшиеся только будучи погруженными в воду. Для выращивания молодых особей использовались специальные неглубокие цистерны. Учитывая большую продолжительность их жизни – обычно четыре-пять тысячелетий, размножение производилось в весьма ограниченных количествах.

Особи, имевшие явные отклонения в развитии, подвергались немедленной ликвидации сразу по обнаружении дефекта. Заболевание или близость смерти распознавались – за отсутствием чувств осязания и физической боли – исключительно по визуальным симптомам.

Мертвые тела сжигались с почестями и в торжественной обстановке. Порой, как я уже отмечал, какой-нибудь из выдающихся умов избегал смерти, проецируя себя в будущее; однако подобные случаи были немногочисленны. Когда же это происходило, то с прибывшим на его место пленником обращались самым лучшим образом вплоть до смерти его новой телесной оболочки, к которой он так и не успевал привыкнуть.

В целом Великая Раса представляла собой единую нацию – свободное объединение или союз – с общими институтами управления; правда, административно они делились еще на четыре особых самоуправляющихся региона. Политическая и экономическая система в каждом из них была некой разновидностью социал-фашизма, с рациональным распределением основных ресурсов и стоявшим у власти государственным советом, в выборах которого принимали участие все прошедшие особый образовательный и психологический ценз. Семейной организации как таковой у них не было, хотя родственные связи признавались, и родители обычно принимали участие в воспитании своих отпрысков.