Идти нет больше мочи; Не мучь мя, отврати ты от злодея очи!
(Бросается на колени.)
Мирози
Какой удар душе готовится судьбой! Скажите, подлинно ль зрю сына пред собой?
Коранс
Несчастий в глубину злым роком погруженный, Став именем злодей, к преступникам причтенный, Я сыном не могу себя твоим назвать, И сына ты во мне не должен признавать: Уж больше он не тот, кем род твой украшался, Кто в славных подвигах отцу уподоблялся. Далеко от себя твой прежний сын ушел, Себя в презрение, он в стыд отца привел. Себе бесчестие, позор наносит роду И мраком гнусных дел затмил свою природу. Я добродетели противлюсь и бегу, Однако не любить я чести не могу; Не тот я становлюсь, себя я сам гнушаюсь, Я сердца своего и сам уже чуждаюсь; Из виду правилы достоинства гублю, Но в слабости моей я честь еще люблю. Вот где твой сын теперь, вот чем себя он славит! Вот память по себе какую он оставит! Забудь того навек, кого во мне любил, Не сердцем он со мной, но видом сходен был. Ни роду своего, ни крови не жалея, Не сына ты суди, отечеству злодея! Святую истину ты на суде хранишь, Нарушишь честь, когда меня ты не казнишь. Я враг отечеству, убивств производитель!
Мирози
А я бесчестному такому был родитель! Едва могу сыскать пристанище уму. Ты сын мой! можно ли поверить мне тому? В каком ты образе предстал передо мною? Злодей! ты вечного позора мне виною. Наш род во славе был лет не едино сто, На торжище из нас не умирал никто; Никто из предков жизнь не кончивал бесчестно. Служили верно ль мы, то в мире всем известно; В народе нас за то знатнейшими почли, На первую степень мы почести взошли.
Коранс
Мне стыдно, государь, что я умру в неволе, И стыд мой множится твоим воззреньем боле; Но ты не причитай ко мне злодейских вин, Невольник твой — злодей! однако честен сын.
Мирози
Злодеем чтить тебя причину я имею, Но в том увериться еще совсем не смею; Нельзя, чтоб кровь сия, где честь всегда жила, Такой бесчестный плод на свет произвела.