Собрание птиц

– Когда окажетесь на другой стороне, никуда не уходите, – велела мисс Сапсан. – Мы последуем за вами через тридцать секунд.

Дверь захлопнулась. Нас окутала тьма, затем на краткий миг мне показалось, что я падаю. Выйдя из камеры, мы обнаружили, что мир вокруг изменился. Здесь стояло прекрасное летнее утро. Улицы, которые мы только что видели, также преобразились. Дома были новенькими, аккуратными, перед каждым крыльцом – маленькая лужайка. Кроме того, оказалось, что мы вышли вовсе не из каменного обелиска, а из двери какого-то дома. Мы стояли на ступенях у парадного входа, окруженного цветущими клумбами.

– Да уж, такого я не ожидала, – заметила Нур, оглядывая эту в высшей степени позитивную картину.

Мы ждали и осматривались. Во дворе каждого дома на флагштоке развевался небольшой американский флаг, а дома на противоположной стороне улицы были украшены полотнищами алого, белого и синего цвета. Похоже, горожане готовились к параду в честь Дня независимости. А может быть, как раз в День независимости и была создана эта петля. На подъездных дорожках были припаркованы машины сороковых и пятидесятых годов. Из ярко-красной конуры вылез пес и залаял на нас.

– А где все? – удивилась Нур, рассматривая улицу и дома.

Кроме лающей собаки, здесь не было ни души. Внезапно все вокруг словно изменилось. Теперь ухоженный процветающий город производил жуткое, зловещее впечатление. Как будто из него среди бела дня похитили всех жителей.

Прошло тридцать секунд. Минута. Из двери никто больше не появлялся.

– Что-то здесь не так, – пробормотал я, пытаясь не выдавать растущую тревогу.

Нур подергала за ручку. Дверь была заперта.

Я заглянул внутрь сквозь стекло, но ничего не увидел, кроме непроницаемой тьмы.

– Подождем еще минуту, – предложила Нур, изо всех сил стараясь казаться спокойной. Но мне было ясно, что она нервничает так же, как и я.

Что еще нам оставалось? Мы подождали некоторое время в надежде, что наши друзья все же появятся в этой петле. Нур начала мурлыкать мелодию – ту же самую, что я уже слышал однажды.

Но никто не пришел.

– Это плохо, – наконец сказал я. – Мне кажется, это очень, очень плохо.

Мы обошли дом в поисках черного хода. Но нигде больше не было ни двери, ни даже окна – сплошные стены, как у шкатулки.

Мне стало по-настоящему страшно.

– Они, наверное, заперты где-то внутри.

– А может, это мы заперты снаружи.

Мы обменялись взглядами, полными недоумения и страха перед неизвестным. Меня слегка затошнило, но это была не обычная тошнота. Легкий укол и нехорошее ощущение в желудке означали, что где-то в этой петле находилась пусто́та.

– Я так и думала, что мы не одни, – ответила Нур, когда я рассказал ей о том, что чувствую. Она, казалось, совсем не испугалась. То, что меня приводило в ужас, заставляло ее мобилизовать все силы и собраться с мыслями. – Можешь ее выследить?

– К сожалению, пока нет, – вздохнул я. – Мои чувства не настолько обострены.

А может быть, кто-то или что-то мешало мне улавливать исходившие от пусто́ты таинственные сигналы, благодаря которым я узнавал о ее присутствии. Моя странная способность перестала работать и была теперь бесполезна, подобно стрелке компаса вблизи мощного магнита.

Мы с Нур решили, что нельзя просто стоять и ждать, пока вход в петлю не откроется снова. Мы находились на виду, представляли собой легкую мишень. И еще я знал: чем скорее мы обнаружим пусто́ту, тем скорее найдем нужных нам тварей.

Я надеялся, что Фиона по-прежнему с ними.

Мы прошли квартал, свернули за угол. Вокруг по-прежнему никого не было – даже нормальных, которые время от времени попадают в петлю. Вдалеке виднелся какой-то холм, скрытый пышными кронами деревьев. Мне показалось, что именно оттуда доносится нескончаемый вой, похожий на заводской гудок, высокий и едва слышный. Он становился то громче, то тише и наконец умолк.

– Наверное, это та самая фабрика, которую мы видели, когда въехали в город, – предположил я.

Мы прошли еще полквартала и вдруг услышали голоса, доносившиеся из какого-то дома. Мужчина и женщина оживленно разговаривали.

Мы побежали к дому и постучали в дверь. Никто не отозвался. Нам было не до соблюдения правил вежливости, и я подергал дверь. Она была не заперта и сразу же распахнулась – видимо, петли были хорошо смазаны.

Окликнув хозяев, я вошел в обычный пригородный дом середины прошлого века. И сразу обнаружил источник звуков: это был телевизор. Передавали какой-то старый фильм. Рядом с комодом, на котором стоял телевизор, я увидел искусственную рождественскую елку – в разгар лета это было очень странно. Перед телевизором стояло кресло-качалка с пришпиленной к спинке салфеточкой. В этой сцене было что-то драматичное – как будто в доме обитали лишь призраки мужчины и женщины, навеки заключенные в черно-белом мире телеэкрана.

Я повернул ручку, экран погас, и наступила тишина. Нур на цыпочках прошла по коридору в заднюю часть дома. Она остановилась у открытой двери.

– Эй! – окликнула она кого-то, затем обернулась ко мне: – Джейкоб, здесь кто-то есть!