Собрание птиц

Но мой задумчивый вид лишь заставил ее продолжать расспросы: «Что случилось? Тебя что-то тревожит?» И я понял, что почти ничего не успел рассказать ей о себе. Существовало много такого, о чем мне очень хотелось бы поведать Нур. О первых днях, проведенных со странными, о том, как я с ними познакомился, что почувствовал, когда понял, что я – один из них. И я рассказал ей свою историю от начала до конца: как мы с отцом приехали на загадочный остров Кэрнхолм, окутанный туманами. О последних словах деда и его старых фотографиях, ставших для мне единственными ориентирами; о том, как они привели меня к разрушенному дому мисс Сапсан, а потом и в ее петлю. О том, как я встретился с детьми, которых считал давно умершими или превратившимися в древних стариков, и о том, как я был потрясен, увидев, что они до сих пор остаются подростками. О том, как я без конца сомневался, не знал, могу ли верить собственным глазам, боялся, что лишился рассудка. Нур ахнула, когда я перешел к рассказу о своем открытии, о способности видеть пустот, и снова вскрикнула от ужаса, услышав о незнакомце на острове, оказавшемся моим психиатром – и тварью.

Я говорил и говорил, пока не заболела челюсть, но вскоре понял, что невольно умалчиваю о некоторых мелких подробностях, в основном касавшихся Эммы. Я не хотел обсуждать наши отношения и то, какую роль мое влечение к ней сыграло в решении оставить нормальную жизнь. Но мне стало легче, когда я выговорился. Пообщался с кем-то, кто чувствовал то же, что и я сам – не так давно.

Мне казалось, что я больше не одинок. Но в конце, после всех этих откровений, меня вдруг охватило смущение.

– Ну вот, теперь твоя очередь, – быстро проговорил я. – Мне бы хотелось узнать больше о твоей жизни.

– Ни за что. – Она покачала головой. – Моя жизнь стала интересной всего месяца три назад, и ты уже знаешь обо всех моих приключениях. А теперь рассказывай, что случилось после вашего отплытия с того острова. Ненавижу, когда останавливаются на самом интересном месте!

– Прошу прощения, но твоя жизнь вряд ли могла быть более скучной, чем моя до смерти деда и встречи со странными.

– Скажи мне только одно, а потом, если настаиваешь, можем поговорить и о моей скучной и занудной жизни. Тебе никогда не приходило в голову рассказать обо всем родителям?

Я едва не рассмеялся.

– Приходило, еще бы. Как-то раз я попытался это сделать, но мама предпочла думать, что я совсем рехнулся, что у меня бред, а отец… ну, в общем, он заявил, что я ему больше не сын. Все пошло совершенно не так, как я надеялся, и мисс Сапсан вынуждена была стереть им воспоминания. Они ничего не помнят о том дне.

– Да, ты уже говорил, – тихо произнесла Нур. – Мне очень жаль.

– А потом они отправились в путешествие. Думают, что я живу дома один. Наверное, они начнут беспокоиться, когда вернутся и обнаружат, что меня нет.

– С твоими родителями вышло просто ужасно. Но остальное… это похоже на судьбу, предопределение, что-то вроде того. Твои родители не были для тебя семьей в полном смысле слова. Поверь, я знаю, каково это. Но в конце концов ты нашел новую семью. – Она улыбнулась и медленно соединила руки; между ее ладонями образовался идеальный черный шар. – Просто поразительно, что это случилось с тобой в нужный момент. – Затем выражение ее лица неуловимо изменилось, как будто черная туча омрачила ее мысли, в ее взгляде я увидел печаль.

Мы сидели на скрипучем продавленном диване совсем рядом друг с другом, и я придвинулся к Нур вплотную.

– Ты обязательно найдешь ее, – прошептал я, обнимая ее. – Я уверен, найдешь.

Она пожала плечами, изображая безразличие.

– Поживем – увидим, – произнесла она равнодушно. – Кто знает, может быть, она меня даже не вспомнит.

– Ну конечно же вспомнит. Я уверен, ей было очень тяжело с тобой расставаться. И знаю, что она будет бесконечно рада снова увидеть тебя.

Нур тяжело вздохнула.

– Давай еще немного посидим здесь и поболтаем о нашей скучной прежней жизни.

– Давай, – я рассмеялся. – Звучит заманчиво.

И мы принялись болтать. Мы говорили несколько часов – о ее жизни в Нью-Йорке, о моей жизни с родителями, о том, что произошло после того, как мы уплыли с острова, и о тысяче других вещей. Я мог бы говорить с ней всю ночь, и, наверное, мы бы так и сидели в гостиной до утра, если бы к нам не спустился Гораций и, уставившись на нас мутным взглядом, не пожаловался, что нас слышно наверху и это мешает ему уснуть. Только после этого мы оба поняли, что уже глухая ночь и мы зверски устали… И мы неохотно разошлись по своим комнатам.

Глава шестая

Проснулся я от оглушительного грохота, уже во второй раз за два дня. Однако на сей раз это оказался не взрыв – кто-то изо всех сил барабанил кулаком в парадную дверь.

За окном было еще темно.

– Джейкоб! – крикнула Эмма откуда-то снизу.

Я кое-как вылез из постели и, забыв надеть ботинки и пригладить волосы, выбежал в коридор. Слышался топот – обитатели дома сломя голову сбегались в гостиную.

Эмма стояла у открытой двери.