Собрание произведений в 3 томах. Т. II. Проза

– Хотите поехать в Усть-Харибду?.. Хотите лично встретиться с… Наташей? С Наташей Скулоскальской?.. Кстати… Вы уж извините – ах – бывает – сами понимаете – опечаточка тут на конверте. Не Скулоскальская, а Скилоскульская. Два «л» в первом слоге: Скилла Скульская. Хотите съездить?

Он смотрел на меня ледяными глазами, весь откинувшись внутрь.

– Почему же она Скульская? – спросил я, сам немного похолодев. Ян глянул на меня, как на дурака.

– Скулит потому что. Вот и Скульская. Все время скулит.

– Позвольте, Ян Янович. А как отчество Наташи?

– Ах, какой Вы дотошный. Скажу, скажу. Есть у ней и отечество, и отчество. Э-э-сс-тф-пф-…-ановна… Наталья Епифановна Скилла-Скульская. Да. Наталья Степановна, если угодно. (Оба отчества Наташи он произнес как-то шепеляво: послышалось не то Пифоновна, не то Тифоновна, не то вовсе – Титановна). …Удовлетворены? Надеюсь, ваш интерес к именам ныне вполне насыщен?

Я взял себя в руки.

– Но тут же написано: «Дочь геолога». Это как – тоже опечатка?

– Нет, почему опечатка? Наташин папа – геолог. Кто же еще? Специалист по недрам. Точнее – по магме. Работает в необычайно трудных условиях. Большую часть времени – там. (Ян показал пальцем вниз). И Вы, предупреждаю, на нас не …

Тут я его перебил.

– И что же – он вам, Ян Янович, отчеты шлет?

– Личные письма, – последовал сухой ответ. – Я, конечно, знал заранее, что гнев народа не произведет на вас впечатления. Я, собственно, хотел только продемонстрировать наши возможности.

Ян сам сгребал все в портфель. Он еще раз глянул на меня исподлобья. Первый круг был окончен, это было ясно, но ложное чувство подтолкнуло меня на неверный шаг.

– Подождите, подождите. Вы говорите: гнев народа, но, судя по последнему письмецу, а также по лемурам из шахты номер восемь, бригадир тов. Жук и еще эти – как их – «лярвы Привокзального района города» – речь идет ведь не совсем о народе, скорее, о Народииле, так ведь?

Ян заулыбался совсем как бы ласково.

– Что же вы, дорогой, придираетесь? Или философию не учили? Это же ведь как подлежащее и сказуемое. Народиил, конечно, Народиил. Он – наше подлежащее. Первоисточник гнева народа. Не так ли, а? Вроде как энтелехия и экзистенция. Ну – что еще? Что-нибудь тревожит?

– Да вот то еще, что кентавры ваши меня беспокоят.

– Что за кентавры? – Ян сделал вид, будто не понимает. – Где кентавры?

– Ну, Лось. Была тут заметка. Тренер-испытатель кентавроводческой фермы Лось. Который требовал сурово покарать.

Ян порылся в портфеле, опять делая вид. Потом поднял на меня глаза, посмотрел прямо и сказал раздельно и четко:

– Вы ошиблись. Никакого Лося не было. Не-бы-ло.

Очевидная нарочитая ложь заставила меня разгорячиться.

– Как так не было?! Вы прямо на глазах передергивате! Вот тут лежала заметка! Дайте портфель!

– Портфель? Пожалуйста, держите, – усмехнулся Ян Янович и протянул мне портфель, любезнейше даже его передо мной распахнув. Я стал нервно перебирать клочки бумаги, свертки, «говорящие письма».

– Вот. Вот оно. Лось. Тренер-испытатель… «Хотя наш коллектив еще не имел возможности лично ознакомиться…» А вы – не было!

Ян опустил глаза под стол, едва не хохоча.

– На дату, на дату гляньте, дорогой мой! Там же написано: «Еще не имел возможности». Читать надо, читать. Что же вы не читаете? Я же сказал: не было. И правду сказал: не-бы-ло. Но бу-дут!

Я посмотрел на дату. Дата стояла несуразнейшая: пятизначное число, тринадцать тысяч триста с чем-то год, октябрь.

– Кентавры – дело Будущего, – сказал, отдышавшись, Ян немного резонерским голосом. – Нужно смотреть в Будущее, а не обливать нас грязью! Вот все уладится, построим – окончательно! – новое общество и с новыми силами станем разводить кентавров.

– Зачем вам кентавры?

– Как – зачем? Образованный на вид человек – и спрашиваете. А кинокефалы, по-вашему, – зачем? Эти… Псоглавцы – зачем они, по-вашему?

– Не знаю… – Я входил в какую-то робость. Ян меня четко окружал.

– Не знаете. Вижу, что не знаете. Вот для вас специально припас и про псоглавцев. Познакомьтесь. Да отдохните немного за чтением, а то вижу, что вы притомились. – Он протянул мне рукопись явно подпольного изготовления. – А там и поговорим. Отдыхайте.

Пришлось мне читать.

Кто такие псоглавцы

Они были впервые упомянуты в древнем сочинении среди прочих обитателей Киммерийской Тьмы, и в их существование долго не верили. Между тем они жили всегда и именно в тех местах, на которые указывает античный писатель, что еще раз подтверждает его оспариваемую иными добросовестность. Однако сообщение об отдельном народе с глазами на животе как о соседнем племени – совершенная чепуха. Наш автор плохо понял своего информатора. Тот говорил только, что «у псоглавцев глаза – на животе». Он говорил это в аллегорическом смысле. «Глаза на животе» означает, что потребности чрева являются средоточием их жизненных интересов, что на мир они глядят глазами утробы.