Собор Святой Марии

Арнау ударил молотком, встал и повернулся к офицеру инквизиции.

— Пойдемте, — сказал он ему.

Новость об аресте Арнау Эстаньола разнеслась по Барселоне, и теперь ее обсуждали все — от знатных господ до торговцев и простых крестьян-земледельцев в большей части Каталонии.

Несколько дней спустя в маленьком селении на севере графства черный монах привычно стращал местных жителей карой Небесной. Неожиданно появившийся офицер инквизиции сообщил странное известие.

Жоан посмотрел на офицера.

— Похоже, это действительно так, — подтвердил тот.

Инквизитор повернулся к людям, забыв, о чем он им говорил.

Арнау арестован?..

Он перевел взгляд на офицера, и тот вновь кивнул ему.

Арнау? Не может быть!

Люди забеспокоились и стали шушукаться. Жоан хотел продолжить проповедь, но не смог произнести и слова. Он еще раз повернулся к офицеру и заметил улыбку на его губах.

— Вы не продолжаете, брат Жоан? — спросил тот. — Грешники вас ожидают.

Жоан повернулся к селянам и велел идти по домам.

— Мы уезжаем в Барселону, — сказал он писарю.

Возвращаясь в графский город, Жоан часто отклонялся от своего пути, чтобы заехать в замок к Арнау. Если бы он сделал это сейчас, то увидел бы, как carlanиз Монтбуя и другие рыцари, вассалы барона де Граноллерса, рыскали по его землям, наводя ужас на крестьян, которых снова стали подвергать дурным обычаям, когда-то отмененным Арнау. «Говорят, что сама баронесса донесла на супруга», — утверждал кто-то среди местных господ.

Но Жоан не проехал через земли Арнау. По пути в Барселону он и словом не обмолвился ни с офицером, ни с другими участниками их группы, ни даже с писарем. Однако не слышать того, что они говорили, он не мог.

— Похоже, что консула арестовали за ересь, — сказал один из солдат достаточно громко, чтобы Жоан мог услышать его.

— Брат инквизитора? — уточнил другой.

— Не сомневаюсь, что Николау Эймерик сможет выпытать все, — вмешался в их разговор офицер.

Жоан вспомнил Николау Эймерика, который часто хвалил Жоана за его успешную работу. «Следует бороться с ересью, брат Жоан. Нужно искать грех под видом людской доброты. В их спальне, в их детях и супругах». И он это делал. «Не надо сомневаться в том, подвергать ли их пыткам или нет, чтобы они сознались». И он старался, не зная устали. Какой пытке могут подвергнуть Арнау, чтобы он сознался в ереси?

Жоан ускорил шаг. Черная одежда, грязная и помятая, давила на плечи, не давая дышать полной грудью.

— Из-за него я оказался в таком положении, — говорил Женйс Пуйг, не переставая ходить из угла в угол. — Я, который имел…

— …деньги, женщин, власть, — усмехнувшись, подсказал сеньор.

Женйс не обратил внимания на его слова.

— Мои родители и мой брат умерли, как простые крестьяне, — голодные, измученные болезнями, которые бывают только у бедняков, а я…

— «…простой рыцарь без войска, которое я привел бы королю», — устало добавил сеньор, завершая фразу, звучавшую в этих стенах уже тысячу раз.

Женйс Пуйг остановился перед Хауме, сыном Ллоренса де Беллеры.

— Ну и как, впечатляет?

Сеньор де Беллера молча наблюдал за тем, как Женйс меряет шагами зал в башне замка Наварклес.

— Да, — ответил он после довольно продолжительной паузы, — более чем. Однако же твои причины ненавидеть Арнау Эстаньола кажутся мне смешными по сравнению с моими. Хауме де Беллера посмотрел вверх, на своды башни, и вздохнул.

— Ты не мог бы перестать кружить у меня перед глазами?

— Как долго еще ждать твоего офицера? — спросил Женйс, не переставая ходить взад-вперед.

Оба ждали подтверждения новостей, которые Маргарида Пуйг сообщила в последнем послании. Женйс в своих письмах из Наварклеса убедил сестру, чтобы та, навещая Элионор, которая большую часть времени проводила в одиночестве в доме, раньше принадлежавшем семье Пуйг, потихоньку завоевывала доверие баронессы. Маргариде не пришлось тратить много сил: Элионор нуждалась в доверенном лице, в человеке, который бы ненавидел ее мужа так же сильно, как и она сама. Именно Маргарида сообщила Элионор, что барон ходил в еврейский квартал, и придумала, будто бы Арнау изменяет ей с Рахиль. Теперь, как только Арнау Эстаньол будет арестован за связь с еврейкой, Хауме де Беллера и Женйс Пуйг сделают то, что они задумали.

— Инквизиция арестовала Арнау Эстаньола, — подтвердил офицер, вошедший в башню.

— Значит, Маргарида была права, — выпалил Женйс.

— Молчи! — приказал ему сеньор де Беллера, сидя в кресле, и обратился к офицеру: — А ты продолжай.

— Его арестовали три дня тому назад, когда он вел судебное разбирательство в суде консульства.

— В чем его обвиняют? — спросил Хауме.

— Пока не совсем ясно; одни говорят, что за ересь, другие, что за приверженность к иудаизму, третьи — за связь с еврейкой. Его еще не осудили; он сидит в подземелье, в тюрьме епископского дворца. Половина города — за него, другая половина — против, но все уже выстроились в очередь в его лавке и требуют, чтобы им вернули вклады. Я видел, как люди дерутся, пытаясь вернуть свои деньги.

— Им отдают? — вмешался Женйс.